Святой Спиридон

коридору.

На этот раз Алиса решила сделать всё иначе. Почти каждый мужчина любит смотреть, как женщина раздевается, так зачем же лишать старика этого удовольствия. Тем более он сам намекнул на это, обратив внимание на её трусики.
Девушка вышла встречать гостя в короткой сексуальной юбочке и майке на голое тело.

— О, вы сегодня такая нарядная.

Было заметно, как обрадовался сосед таким переменам. Он стоял на пороге, сжимая в руках большой свёрток квадратной формы.
— Что это у вас, Виктор Ильич? — Алису распирало любопытство. «Наверное, какая-то старая рухлядь или, совершенно не нужная ей, но имеющая большое значение для него, вещь скрывается за обёрткой?»
— О, это пока секрет. Но я вам его обязательно открою.
Виктор Ильич шагнул в прихожую вслед за полуголой девушкой, не отрывая взгляда от её стройных ног.
— Садитесь вот сюда. — Алиса указала на заранее приготовленный стул, стоящий у стены напротив окна.
— Знаете, Алисонька, теперь вы играете такую огромную роль в моей жизни... Вы, наверное, единственный источник счастья, способный скрасить мои уходящие годы, а может быть, и дни, кто знает... — сосед заговорил, ещё не успев сесть на стул, — И я решил сделать вам подарок. Это очень ценная вещь! — он стал торопливо разворачивать обёртку, обнажая край медного оклада какой-то иконы.

— Это старинная икона святого Спиридона. Восемнадцатый век, посеребрённый медный оклад, правда, уже весь потёртый.
Вот посмотрите...
Эта икона досталась мне от моего старшего брата, а ему от нашего отца. И я хочу преподнести её вам.
Ещё в прошлый раз я заметил, что у вас в красном углу целый иконостас собран. Почти все святые и мученики. Но то, что я дарю, настоящая святыня, наша семейная реликвия, защищающая и оберегающая наш род от всякой напасти, которую мы передаём от отца к сыну.
К сожалению, сына у меня нет, и я решил, что вам она больше пригодится, чем моим потомкам. — он закончил свою длинную речь и сел, бережно держа в руках семейную реликвию. Взор горел, грудь вздымалась, было видно, что он горд собой, горд и рад, что отдаёт этот бесценный дар в её руки. Глаза его увлажнились, и он часто моргал, пытаясь не выпустить слезу, готовую сорваться вниз.

— Ну что вы, Виктор Ильич, я не могу принять такую ценную вещь, тем более вашу семейную реликвию. Кто я такая — простая соседка, которую вы и трёх месяцев не знаете. А эта икона стоит, наверное, многих тысяч. Оставьте её в своей семье. Вас же жена съест с потрохами, когда заметит пропажу.
Моя жена даже и не заметит, а если заметит — ей на это наплевать. Она и в церковь ходит лишь для галочки, совершенно не веря в бога, показуха сплошная.
Эта икона бесценна, потому что не имеет цены. Кощунство её продавать, сколько бы она ни стоила. Её можно либо отдать, либо подарить.
Примите от меня её, пожалуйста. Уважьте старика.

— Вы меня растрогали, Виктор Ильич. — Аля сама чуть не заплакала от нахлынувших