Не плачь, Дурында

она с ним, развлекается?

— Лёшенька, прости...

Инстинктивно вскидываю вперед руки, обнимаю Борового, желая утешить и сгладить боль, которую причинила своими нечаянными словами.

— Я ведь не знала, что ты переживаешь...

Неловко прижимаюсь к нему, глажу по спине. И только потом понимаю — я в его объятиях, близко-близко. Так близко, что слышу, как неровно стучит Лёшкино сердце. Замираю и не дышу. Вся напрягаюсь, как натянутая до предела струна.

— Какая же ты дура, Маринка, — шепчет прямо в мое ухо Боровой.

Голос какой-то незнакомый, словно надтреснутый, словно ни у одной меня проблемы с дыханием. Этот шёпот заставил струну, в которую я превратилась, завибрировать, задрожать. Делаю жадный вдох, и с этих вдохом ноздри наполняет, заполняет всю, его запах: смесь одеколона, который я дарила Боровому на день рожденья, немного мужского пота и ещё чего-то непередаваемого присущего только ему одному.

— Лёшка... — уже совсем по-другому шепчу я.

А губы мои сами по себе раскрываются, тянутся к нему. Не знаю, чего я ищу и чего желаю. Но конечно не того, что последовало. Боровой оттолкнул.

— Дурында, мы с ней просто трахаемся, для обоюдного удовольствия.

Да, всё просто и цинично. Лёшка, ещё тот, бабник. Мне ли не знать. Сколько раз они с братом обсуждали, при мне, своих девчонок.

— Правда, тебе этого не понять, ты ещё маленькая и глупенькая.

Легонько дурашливо щёлкнул по носу. Не отвечаю, просто стою и смотрю на него не в силах отвести глаз, высоко задрав подбородок.

— Ты что там, плакать собралась?

Как он догадался? Одно невидимое движение и мои солнцезащитные очки оказались на голове. Чёрт, я же не хотела, чтобы он видел меня накрашенной. Не хотела? А может наоборот? Взгляд забегал с одной пуговицы Лёшкиной рубашки на другую. Не тут-то было, пальцы Борового клещами вцепились в мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Какое у него странное выражение лица, не могу понять, ему нравится или нет... Наверное нет... Почему ничего не говорит, долго смотрит и молчит? Плавлюсь под серыми лучами его взгляда, плавлюсь, замерзаю, умираю, воскрешаюсь и всё это одновременно. Интересно о чём Лёшка думает? Если бы можно хоть на секундочку заглянуть в его голову. Узнать, что он чувствует и думает. Разворачивается, уходит, всё так же, ни слова не сказав. А я ещё долго стою со слезами на глазах, и горящей от его прикосновений кожей. Меленькая говоришь?! Глупенькая?! Не буду больше дурындой. НЕ ХОЧУ!!

Решимость стать другой, хотя бы только и в его глазах, горела во мне практически до самого вечера. Потом я опять струсила и вместо мини-юбки надела джинсы. Хотя конечно, вид в джинсах и на высоких каблуках, тоже кардинально отличается от обычного, когда на мне одеты штаны и кроссовки. Ну же! Давай, не дрейфь «дурында»! Не снимай, оставь красный топик и накрась ярко губы!

Танька — подружка с которой мы собрались на дискотеку, завистливо присвистнула.

— Ого, ты какая. Просто отпад, все парни твои будут!

Мне не нужны все.