Конечно, дорогая, мы скоро, — проблеял Абай и схватился за маленькую попку Сили своей большой лапищей.
В комнате Сили с игривой улыбкой стянула с Абая штаны, высвободив его небольшой торчащий член, обрезанный как и у большинства местных. Она обхватила его ладошкой и направила в умелый горячий ротик, усмехаясь глубоко внутри: «недолго тебе осталось, старый мудак!»
• • •
Джи на секунду замерла, но потом прочеканила:
— Это невозможно. Отряд не бросает своих.
— Твоя преданность отряду похвальна, дитя, — голос матери не выражал никаких эмоций, — я могу сделать это силой, но мне не хочется доводить до этого и я даю вам выбор: либо одна из вас становится моим глашатаем и я помогу остальным в пути, либо вы возвращаетесь назад, в Каракол.
Джи нерешительно осмотрела свой отряд, не зная в этот раз что предпринять.
— Лучше уж так, чем бесконечное бегство! — раздался вдруг отчаянный вопль.
Тут же все увидели как Лора резко выскочила вперёд и с разбега нырнула в озеро с Соком. Отряд дружно охнул, а тенты и матерь лишь молча наблюдали за кругами, расходящимися по поверхности озера. Спустя минуту наружу показалась мокрая голова Лоры. Внешне она не изменилась, но взгляд её стал другим. Ещё недавно ярко-оранжевые и весёлые, глаза её теперь стали стеклянными и безжизненными, будто глаза земноводного или рыбы.
Лора встала в полный рост, оставшись по пояс в Соке. Матерь положила кончик одного из своих многочисленных щупалец ей на голову и проговорила, а вернее сказать пропела:
— Ты сделала правильный выбор, о, дитя моё! Со мной ты познаешь своё истинное предназначение!
Голос Лоры тоже изменился, став куда мелодичней и громче, хотя и не выражал теперь эмоций:
— Да, Матерь, теперь я проснулась по-настоящему и буду твоим глашатаем навечно.
• • •
Миа встревоженно открыла глаза. Она чувствовала что где-то далеко на юге пробудилась одна из её сестёр, но сестра эта теперь служила не её Матери, а одной из матерей, поднявших мятеж. Она знала что надо делать, но боялась этого больше всего на свете.