Коровы и доярки. Часть 9

ответил Коля.

Встретив, Вера Ивановна сразу же провела нас в дом. Показала сначала мою комнату, потом Анину. Коля принёс доильный аппарат и ушёл. Вера Ивановна выглядела очень усталой. Казалось, даже двигается с трудом.

— У вас вечерняя дойка была? — спросила она.

— Нет ещё, — ответили мы в один голос.

— Доильный аппарат помыть надо. Там перегорелое молоко от Подагры, — добавила Аня.

— Сейчас я помою и подою вас, — взялась она за аппарат.

— Вера Ивановна, мы сами, — хотела я забрать его у неё.

— Что значит сами? — не позволила она. И тут я увидела на тумбочке ошейник с поводком. Сразу вспомнила, что рассказывала мне Ольга, когда везла на машине домой. Я взяла ошейник, подошла к ней сзади и, перекинув через голову, неожиданно застегнула его у неё на шее.

Вера Ивановна удивлённо заморгала и обмякла. Аня недоумённо уставилась на нас.

— Чего вылупилась? Помоги раздеть её, — прикрикнула я на Аню. Мы сняли с неё халат, бюстик, трусики.

— Я никогда не видела Веру Ивановну голенькой. Она хорошенькая, — погладила её по животу Аня:

— Лен, давай поласкаем её.

— Прекрати! Найди в шкафу ночнушку и разбери кровать.

— Лен, ты чего?

— Когда тебя Семён Маркович через дырку в стене раком трахал, каково было?

— А ты откуда знаешь? — оторопела Аня.

— Неважно! А её сегодня не меньше двадцати шипованными презервативами через эту дырку отымели, — я уже начала злиться. Мы надели на Веру Ивановну ночнушку и уложили в кровать.

— Ошейник сниму только утром. Не смей вставать, — накрыла я её одеялом.

Мы вымыли доильный аппарат и, пока в моей комнате доили друг дружку, я рассказала всё, что знала про Веру Ивановну. Аня была потрясена...

— Вставай! Через полчаса завтрак, — утром разбудила меня Аня.

— А, Вера Ивановна? — открыла я глаза.

— Я ещё два часа назад сняла с неё ошейник. Она проснулась давно, — Аня почти силой вытащила меня из постели...

К завтраку мы опоздали. Когда вошли в гостиную, потеряли дар речи. За столом сидела Вера Ивановна, Семён Маркович и Егор Ефимович. Вера Ивановна жестом пригласила нас, и мы присели тоже.

— Мумушки, так, кажется, принято вас называть, я вам ваши вещи привёз и станок, — посмотрел на нас Егор Ефимович.

— Штука запатентованная. Мне лишние проблемы не нужны, — кивнул он в сторону Семёна Марковича. Потом опять повернулся к нам:

— Ну, двух козлов с катетерами на пару месяцев в больницу уложили — это понять можно. Защищались. Одному из этих уродов палец на ноге сломали — тоже допустимо. Благоверную подоить решили — списываю на профессиональный интерес.

Егор Ефимович поднялся из-за стола и прошёлся по залу.

— Но, вот зачем моей Люське глаз подбили? — он опять повернулся к нам.

— Так получилось, — опустив глаза, пробубнила Аня.

— А, что с Люсьен Васильевной? — спросила я.

— Что-что? Утром девочек грудью покормила, а сейчас тёте Поле обед готовить помогает! — махнул он рукой:

— Семён Маркович, пойдём отсюда. Смотреть я на твоих мумушек не могу. Руки чешутся.

Мужчины вышли из зала.

— Вера Ивановна,