История раба

думаю, нет ничего зазорного, — и рука её вытянулась в мою сторону, держа миниатюрную кисточку. Я чуть-чуть задержался, мне очень хотелось схватить инструмент и припасть к её ноге, творя красоту над её ногтями, однако, что-то сдерживало меня, а потому я стоял до тех пор, пока она не крикнула ещё раз:

— Ну же! Что в этом такого? — ничего такого в этом действительно не было, а потому я медленно подошел к ней, взял из её рук кисточку и, склонившись над её стопою, потянулся к ней инструментом. — Нет! — недовольно отрезала Вика, отодвинув ногу от моих рук. — Так ты только измараешь мне ножку. Опустись ниже! — я склонился ещё больше, но и это ей не понравилось. — Тебе же неудобно! — заявила она. — Встань на колени... — с секунду я медлил, глядя в её бездонные глаза, где светилось озорство и возбуждение, затем же медленно опустился в то положение, которое ей хотелось. — Вот! — счастливо возопила Вика. — Теперь бери кисточку и аккуратно начинай красить ноготь... — я осторожно потянулся к её большому пальцу тонкой щетинкой кисти. — Смотри, не замарай палец... Слышишь! — прикрикнула она мне от счастья оглохшему. — Медленно и аккуратно. — Что я и начал делать, бережно, кончиком кисточки водя по глянцу её ногтя, забыв об окружающем мире, отдавшись всей душой только этому большому пальцу. Закончив с ним, я из под опущенных бровей глянул на Вику и увидел, что лицо её полно торжества и чего-то хищного, как показалось мне, чувства собственной власти.

— Второй! — поторопила меня она. Я взялся за второй нежный и милый пальчик, за его небольшой ноготок, даря ему яркую краску. — Нравится? — спросила она меня, когда я на половину разобрался с ним.

— Да! — тихо прошептал я, но она услышала.

— Я знала, — торжественно сказала она.

Однако я её не слышал, видя перед собой лишь маленькую стопу, над которой мне надо было работать, видя лишь озорно шевелившийся пальчик, что не давал мне себя докрасить. Неожиданно для себя, я забыл о кисти, забыл о данном мне задании, не сумел сдержаться и, обхватив её стопу руками, страстно принялся целовать её, упиваясь её сладостным вкусом и дрожа от возбуждения.

— Подожди! — грубо вырвала из-под моих губ свою ножку Вика. — Тут лак ещё не высох, — она бросила эту стопу на пол, зато ту тут же сменила уже обработанная лаком ступня, где весело горели красными фонариками нарядные ноготки. — Давай эту! — меня не нужно было просить дважды, я впился в её ногу, целуя стопу везде, где только можно было, слизывая пыль, что могла насесть на свежий лак, с каждого её ногтя, громко чмокая, кидая губы то туда, то в другое место. Забираясь языком между её пальцами, я чувствовал, что эта нога её почти не ходила сегодня, была лёгкая кислинка, но она не могла сравниваться с тем привкусом, которым нередко обладали ноги Сусанны или Катьки, после полного учебного дня, когда они, наконец, добирались