История мазохистки

анус и во влагалище, лезут бесцеремонно и жестоко. Меня щипают за срамные губки изо всех сил, и мне стоит большого труда, чтобы не визжать от боли. Парни прямо-таки терзают мои внутренности, захватывая в горсть половые губы и засовывая в анус по три, по четыре пальца. Мне очень больно и обидно. К этим чувствам примешивается еще ощущение стыда и рабской безысходности. Ко всему прочему теку, как сучка во время течки. Все, начинаю потихоньку бесшумно реветь. В этот момент мне как-то по-особому больно защемили клитор, и я всхлипнула. Меня развернули к ним лицом.

— Кончай реветь, шлюха, — раздался зловещий шепот в ухо. — И расстегивай шубу.

— Мне так стыдно, — прошептала я, принимаясь за первую пуговицу.

Раздался смешок и тут же в образовавшийся разрез кто-то из них сунул руку и схватил меня за мою большую упругую титьку пятого размера. Вообще, без ложной скромности должна заметить, что у меня фигурка фотомодели и личико очень даже смазливое, а вот груди намного выбиваются из классических параметров. И вот представляете, красивая девушка стоит зажатая перед тремя парнями и плачет навзрыд, ее шубка распахнута и ее нечем неприкрытые груди зверски сжимают мужские пальцы. Мне больно тискают шелковистую кожу, крутят соски.

Так продолжается до остановки.

— Мальчики, мне выходить на следующей, — пробормотала я. — Может, вы меня проводите.

— Конечно, блядь.

Меня как ударило, но что скажешь против правды.

— Пожалуйста, застегните мне шубу и прицепите чулочки, а то, как же я пойду. Тем более, что в том месте, где меня ждут, очень обращают внимание на внешний вид потаскухи.

Тут я снова всхлипнула. Я стояла совершенно беспомощная и покорная любой участи.

— Ты мазохистка?

— Да, — прошептала я. — Секс-рабыня. Знаете, как надо мной издеваются!

— Но тебе же нравится, когда тебя трахают во все щели?

— Нравится. Но все равно, когда больно, то это реальная боль.

— Надо думать! Ладно, мы тебя оденем и проводим до места. А там еще нас развлечешь. Согласна?

— Да. — сказала я с обреченностью в голосе.

Пока шли до нужного мне дома, я успокоилась. Мне было не привыкать к насилию над собой, и я примерно догадывалась, что произойдет через несколько минут. Вызвали лифт и, естественно, поехали до последнего, двенадцатого, этажа. Как только мы вчетвером вошли в кабинку, парни на меня набросились. Вновь была расстегнута шубка и сброшена на пол. В мои острые, как у козы, груди впились четыре руки, еще две начали терзать промежность. В анус тыкались пальцы, терзали губки и клитор. Я стояла безучастная, а потом стала шумно дышать, изображая, что возбудилась, что, кстати, было недалеко от истины. На самом деле я обильно текла. Когда мои неожиданные мучители поняли это, то удивились.

— Вот мазохистка, — с чувством произнес один из них, больно защемив мой сосок и поворачивая его.

— Больно? Отвечай!

— Больно, очень, — запричитала я. — Пощадите мое тело, прошу вас.

Эти слова действовали на них, как красная тряпка на быка. Лифт остановился, и