История мазохистки

понимала, что он делает, копошась в моем влагалище. Он вытягивал плоскогубцами участки больших половых губ и перетягивал их бечевкой. Потом приступил к малым и клитору. Боже, он так стянул мой клитор, что я к величайшему стыду обильно потекла и обсикалась. Потом он устроил в промежности ежик из прищепок, довершив экзекуцию.

Если сказать, что те части тела, что отличают женщину от мужчины, зверски болели,...значит не сказать ничего. В довершение, этот садист насажал мне прищепок на губы, уши, нос и защемил двумя штуками язык. А потом...

Потом он взял видеокамеру и приступил к съемке. Я рыдала из последних сил. В то время пока он снимал, он исхитрялся хлестать меня плетью, попадая по ягодицам и животу, грудям и промежности. Я мычала и ревела. Через полчаса он занялся освобождением моих органов, начав с письки. Он провозился еще полчаса, в итоге оставив веревки на грудях.

— Ну, как, милочка, понравилось, — обратился он ко мне, бездыханно лежащей на полу.

— Да, господин, очень, только тити болят.

— Болят, говоришь. Хочешь, сделаем тебе такие сиськи, что будешь в дверях застревать. А, вообще, они у тебя, нормальные, хороший рабочий материал. Я вот что придумал. Надо вытянуть твои половые губки, чтобы висели где-нибудь между ляжек. Ты как? Согласна.

— Даже если я не согласна, разве я могу возражать вам, господин. Если вы хотите, то делайте с моим телом что угодно, — я ненавидела себя за эти слова и, говоря, плакала.

— Почему ты плачешь? — поинтересовался он.

— Я просто шлюха, — сказала я. — Блядь — мазохистка. Мое тело больше не...

— ... принадлежит тебе, — закончил он. — Правильно.

Он неожиданно пнул меня в живот, а когда я согнулась, обошел меня сзади и сильно ударил прямо в промежность острым ботинком.

— Давай-ка, раскрой пизду-то.

Я подчинилась. Он поднес ботинок к пизде и сунул носок внутрь.

— Залазь на ботинок, блядина, и чтоб до самой матки достало. Как достанет, скажешь.

Я старалась, очень старалась. Я мечтала, чтобы моей матки коснулся его ботинок, моего самого сокровенного места — грязный предмет обуви. Я сама раздвигала ноги, как могла и раком залезала. Все получилось только тогда, когда я просто села пиздой на ботинок, и он вошел в меня чуть ли не по самый каблук. Я испытала такое блаженство и облила, конечно, его слизью.

— Я достала до матки, господин, — радостно прошептала я. — О, как прекрасно, когда можно доставить вам удовольствие. К сожалению, я испачкала своими выделениями кожу, но я все вылижу, только не пинайте меня, пожалуйста, за мою оплошность. Я не могу контролировать свою пизденку.

Он вальяжно развалился в кресле, а я припала к его ноге ртом и высунула язык. Он пихал ботинок в мой рот, а я продолжала лизать. Потом он закурил сигарету и приказал мне служить пепельницей. То есть, я легла на диван спиной так, что голова свешивалась, а попа уперлась в спинку. Я задрала ноги и опустила их к плечам. Он сходил