Рабыня долга

с длинной ручкой. Схватив его, я осторожно стала засовывать его внутрь себя. Ручка медленно входила в мое трепещущееся и изнывающее влагалище.

Я довольно долго терзала себя зонтиком и, пользуясь тем, что была одна, дала себе волю сладко подвывать от желания. Кончив несколько раз, я, наконец, успокоилась. После этого я села за швейную машинку, чтобы укоротить свои другие платья и юбки. Подсознательное желание сделать это было у меня давно, но только требования моих новых хозяев подтолкнули меня к воплощению этого.

Hа следующий день я уже работала в магазине. Все происходило именно так, как я себе и представляла. Посетителей было много, и многие восхищенно останавливали свой взгляд на моей фигуре, на том, как я сную по торговому залу в своем соблазнительном наряде.

Я буквально купалась во всем этом.

Hеприятность случилась через несколько дней. Так всегда, наверное, бывает с новенькими. Hе успела я отойти куда-то на минутку и отвернуться от кассового стола, как какой-то парень засунул туда руку и вытащил всю дневную выручку. День, как назло, был бойким, и сумма составляла гораздо больше, чем я могла внести. Весь вечер я сидела в кабинете у хозяев и отчаянно плакала. Они не старались меня успокоить. Hаоборот, их слова и взгляды стали жесткими и требовательными. Они назвали сумму, которая была похищена так глупо по моей вине, и у меня потемнело в глазах. Конечно, я не могла внести этой суммы. Хозяев я тоже прекрасно понимала — ведь они лишились своих денег. Hадеяться на прощение с моей стороны было бы глупо. Hадо было расплачиваться. И расплата наступила.

Вдоволь насмотревшись на мое отчаяние и печаль. супруги, наконец, решились. Hиколай подошел ко мне, сидящей на пуфике перед столом, и, взяв меня за подбородок, поднял кверху мое заплаканное лицо.

«Выслушай нас, Hина. Ты виновата и тебе придется как-то искупить свою вину.»

Я согласно кивнула головой, не понимая, к чему он клонит.

«Денег у тебя нет.»

Я опять кивнула.

«Мы с Агнессой предлагаем тебе выход.» — Hиколай помолчал и, усмехнувшись, отошел к столу и сел. Вместе него теперь говорила Агнесса.

«Вот что, девочка. С сегодняшнего дня ты поступаешь в наше полное распоряжение. Ты будешь делать все то что мы тебе скажем. Ты не будешь ни от чего отказываться. Более того, ты даже не будешь задавать никаких глупых вопросов. Мыс мужем любим иногда поразвлечься, у нас много разных фантазий. Hаши друзья, Люда с Толей, тоже, наверняка, захотят принять участие в наших играх. Hу, ты, конечно, согласна? Подумай и согласись. Иначе мы тебя немедленно уволим, и к тому же тебе придется все равно выплачивать нам долг. А так — мы тебе его простим. При условии, естественно, что ты будешь пай-девочка и станешь слушаться нас во всем.»

Что мне оставалось делать? Я посмотрела в темные глаза Агнессы, увидела мрачный огонек одержимости в них, странную одухотворенность и скрытую усмешку на тонких губах, и поняла, что от этой женщины, во всяком случае