Рабыня долга

не могу противиться. Ведь я столько времени мечтала о мужчинах, и вот теперь, кажется, мои мечты сбываются. А двое мужчин — об этом я даже не фантазировала.»

Придя домой, я уже чувствовала, как все намокло у меня между ног, как я вся потекла от происшедшего и от собственных мыслей. Уже опробованная ручка зонтика пошла снова в ход. Яростно мастурбируя, я думала, что теперь это, наверное, в последний раз, и теперь я буду принадлежать мужчинам и не нуждаться в самоудовлетворении.

Проснувшись утром, я вспомнила о том, в каком виде должна явиться сегодня на работу. Меня это сильно взволновало вновь. В то же самое время делать было нечего и я прямо на голое тело надела свой плащ, встала на каблуки и пошла. Идти по улице совершенно голой под одним только плащом — совершенно новое ощущение. Это ни с чем нельзя сравнить. Ветерок задувает под плащ и щекочет открытую голую промежность. Кроме того, все время кажется, что вся улица знает, что ты шлюха и идешь голая совокупляться с мужиками... И это волнует тебя, ты от этого заводишься и чуть не кончаешь прямо на людном перекрестке...

Однако, все мои ожидания оказались ложными. Мне было уготовано нечто другое.

В кабинете, куда я сразу прошла, меня встретил весь «коллектив». Меня заставили снять плащ, и Агнесса, мило улыбаясь, протянула мне сверток. «Вот теперь твоя рабочая одежда. Потом ты будешь переодеваться в нее сама, но сегодня ты сделаешь это при нас. Одевайся и иди работать. Кстати, сегодня напряженный день, мы отправляем тебя на выездную торговлю.»

Я развернула сверток, и все с интересом столпились вокруг меня, стоящей совершенно голой посредине кабинета. В руках у меня оказались всего две вещи. Это была кружевная блузка и черная юбочка, очень короткая. Подойдя к зеркалу, я стала натягивать все это на себя. И только тогда поняла коварный замысел и то испытание, которому меня хотели подвергнуть.

Одежда была не моя, она была на пару размеров меньше, чем нужно. Скорее всего, это была одежда девочкиподростка. Hо даже девочке так ходить нс рекомендуется. Что же касается меня — двадцатипятилетней женщины, да еще в теле, — то это было ужасно...

Сквозь кружевную блузку просвечивали голые тяжелые груди с явственно торчащими наружу сосками. Блузка обтянула мою грудь, и пуговки, грозившие поминутно оторваться, могли в любой момент просто вывалиться бы наружу. Да и без того все было так очевидно... Что же касается юбчонки, то я посмотрела на себя и задохнулась от стыда и ужаса. Только если я стояла совершенно прямо, руки по швам, юбочка еле-еле закрывала меня. Ведь, кроме того, она была надета на голое тело, и даже трусики нс могли меня прикрыть. Она была тоже совершенно мала, обтянула бедра, и при малейшем наклоне или даже просто неловком движении, наружу вылезало все — голая попа, ляжки, а уж если сесть, то и все волосы на моем лобке становились предметом всеобщего обозрения.