В позе наслаждения

ногах и громко ругаясь принялся меня пинать. Я закричал, закрывая лицо руками, потом попытался обхватить ноги бродяги, он снова отбросил меня в сторону... Но бить больше не стал. Я встал не четвереньки и посмотрел на него снизу вверх, приподняв голову, выгнув спину, демонстрируя полную покорность...

«Ползи сюда!» — приказал Сгаллен. На четвереньках я прополз два шага и остановился прямо перед его ногами. «Не надо...», — попросил я. Старик опустился передо мной на колени, спустил штаны, вытащил свой короткий, загибающийся член и сказал: «Зук! Соси!» Я сделал это... Потом он развернул меня задом к себе и вошел в меня.

Он оттрахал меня очень быстро, я даже не успел почувствовать ничего. Но по мере сил я старался ему подмахивать, двигал задом и очень громко стонал. Кончив, Сгаллен похлопал меня по ягодицам и сказал: «Ты — настоящая кобылка...» Потом встал, достал из котомки кусок сухаря и кинул мне. Я с радостью съел его. Бродяга улегся, жестом поманил меня к себе, я лег рядом, обнял его руками и ногами, так мы и уснули.

Так с этой ночи он меня и называл Кобылкой. Хори. Он учил меня языку и подкармливал меня запасами из своей котомки. Я делал все, что он скажет. Собирал хворост для костра, разводил костер. Стирал его лохмотья. И каждую ночь он меня трахал. Быстро, не больно. Я старался сделать так, чтобы ему было приятно — подмахивал по мере сил...

... Я сижу на корточках и полощу подштанники Сгаллена. Завтра, как сказал бродяга, мы будем в селении Барвиза. Поэтому ему нужно быть чистым.

Вчера мы повстречали бродяжью группу — семеро бродяг шли из Барвизы нам навстречу, на восток. «Эй, старый Сгаллен! — крикнул при встрече вожак встречной компании. — Ты никак приятелем обзавелся?»

Вожак был со Сгалленом знаком уже давно. Это был плечистый, бритоголовый мужик, левую сторону его лица покрывал слой парши и не было левой руки. Но правой он мог запросто сломать челюсть. Его компания, состоявшая из трех калек, двух женщин и ребенка, боялась Кракена (так звали вожака).

Сгаллен и Кракен сели возле костра, калеки присели вокруг них, а женщины с ребенком и я сели поодаль.

Бродяжки принялись расспрашивать меня, что я и как оказался вместе со Сгалленом. Одна, нимало не стесняясь меня, тут же оголила грудь и принялась кормить ребенка. Другую звали Ренни, ей было около тридцати лет и, несмотря на запачканное сажей лицо, она была довольно миловидна. Была бы, если бы не уродливый шрам, пересекавший все ее лицо.

«Да. Не повезло тебе, — сказала Ренни, положив руку мне на колено, когда я рассказал свою историю. — Но теперь ничего не поделаешь». По ее лицу было видно, что она не поверила всему, что я рассказал. Но я был ей благодарен за то, что она хотя бы выслушала мой сбивчивый рассказ.

Потом все решили спать. «Иди к Кракену», — сказал мне Сгаллен, а сам взял за руку Ренни и повел ее в