Жестокие игры (часть VI)

предвкушении провел стальной пряжкой по вспухшим ягодицам, совсем недавно поразившим меня своим совершенством формы и объема, и тут же нанес удар по ним. Я специально заставил пряжку впиться в нежную кожу под небольшим углом и как бы «проехаться» по изувеченной поверхности, но не сделал его слишком сильным. Визг Лин приятно резанул уши. Второй удар был пожестче и угодил чуть ниже ягодиц, в бедро. Теперь крик был погромче, я заметил, как ногу девушки свело судорогой. Третий удар я направил ей в то же место на другой ноге, но там судорогу это не вызвало. Остальные два удара пришлись ей на спину. После каждого из них Лин отчаянно кричала и дергалась. Впрочем, бил я не так сильно, как Лариса, которая, из экзекуторши переквалифицировавшись в медсестру, опять старательно промыла все ее раны и вернулась к видеокамере.

Следующий удар у меня не получился — сказалось отсутствие практики, и пряжка лишь слегка зацепила бедро девушки. Но уговор дороже денег, и Лин стала богаче еще на 500 $. Собравшись, я выбрал доселе нетронутый участок на спине Лин, хищно прицелился и с математической точностью поразил его блестящей бляхой. Лин снова выгнулась в столь приятном для моего глаза болевом шоке, заставив содрогнуться стены нашей звуконепроницаемой комнаты. Редкое по красоте зрелище абсолютно белой отметины на коже, от которой после удара отхлынула кровь, заворожило меня. Я внимательно наблюдал, как белое круглое пятно быстро темнеет, наполняясь кровью, как из крохотных рассечений кожи по ее краям выдавливаются мельчайшие капельки крови, как, сливаясь одна с другой, они постепенно превращаются в более крупные, которые потом тонкими алыми струйками стекают по ее бокам, смешиваясь с потом. Лариса снимала все это крупным планом.

— Продолжать? — спросил я, чувствуя, как мой казалось бы выжатый до предела член начинает едва заметно пульсировать. Лин только кивнула головой. Внезапно я заметил, что ее судорожно впившиеся в металл дыбы ногти уже сломаны, а по щекам бегут непрекращающиеся дорожки слез. Ее сочные бедра притягивали мой взгляд, подобно магниту, и я снова хлестнул ее по той ноге, что не была сведена судорогой. Металл смачно впился в ее нежную дрожащую кожу, а на теле в унисон отчаянному крику вздулись эластичные мышцы. Повторный свист ремня означал, что сверх платы за вечер Лин получит уже четыре тысячи долларов. Но они дорого ей дались. Я слегка промахнулся, и пряжка зацепила след от первого жестокого удара Ларисы, представлявший собой открытую рану. Во все стороны брызнула кровь, и тело Лин тут же перестало дрожать и дергаться. Только слабый затухающий стон вырвался из ее легких. Меня сковал ледяной ужас — что, если она умерла? Лариса, опередив меня, уже щупала ей пульс. Все обошлось, Лин была в глубоком обмороке. Пользуясь ее беспомощным состоянием, мы отвязали ее от дыбы и положили на нашу кровать спиной вверх. Лариса начала хлопотать над ее попкой, на которой не было ни