«В день предрешенный мир будет повергнут в хаос. Все живое встанет пред тяжким выбором — жить в мучениях иль погибнуть на месте? И тьма вокруг будет до того густой и беспросветной, что отчаянье станет худшим врагом!
Но в мир будет призван герой! Спаситель, которому предначертано спасти всех! Младых и старых, женщин и мужчин! Благородных мужей и низких крестьян!
Но вместе с героем в мир придет и его худший враг. Одному — суждено стать избавлением земель от отчаянья. Другому — уготовано стать его величайшим противником. И лишь сойдясь на смертельной дуэли они сумеют решить, какой будет судьба этого мира!»
• • •
Алексей корчился на полу. В голове пылал какой-то внеземной голос, снова и снова талдыча на неизвестном языке что-то. Раз за разом, опять и опять. До тех пор пока слова не начали обретать смысл. Сложившись в какое-то апокалиптическое пророчество.
И едва лишь смысл дошел до сознания, как приступ яростной мигрени, заставивший мужчину упасть на колени прямо посреди улицы, тут же прошел. Испарившись столь же внезапно, как и наступил.
Алексей аккуратно развел руки в стороны, отпуская свою голову. Но боль не вернулась. Напротив — мужчина чувствовал себя как нельзя лучше! Нигде ничего не болело, и даже есть не хотелось!
Впрочем, едва только мозг снова завертел своими шестеренками, как тут же в голову одна за другой посыпались аномалии.
«Почему я на каких-то булыжниках? Да еще и черных? С каких пор асфальт стал так странно выглядеть? И почему вокруг темно? На часах же еще и двенадцати нет!» — бурлила в голове мыслительная деятельность.
Да и слишком уж жарко было вокруг! Алексей запоздало понял, что даже его весьма легкий по меркам летней России наряд, состоявший из рубашки и брюк — явный перебор в той парилке, куда он умудрился угодить.
Мужчина приподнял голову в попытке оглядеться.
Небольшой зал. Весь сложенный из все тех же черных камней. Единственный свет — четыре воткнутых в специальные гнезда на стенах факела. Помещение было под завязку забито какими-то людьми в белых балахонах, смотревших на Алексея с тем же удивлением, что и он — на них.
За исключением одного — прямо перед собой. Метрах в пяти. Точно между мужчиной и единственной дверью. На плечи старца, поверх балахона, была накинута короткая бордовая накидка. Что-то вроде короткого тканевого пончо. Руки же сжимали деревянный посох со здоровенным ветвистым набалдашником, явно намекавшим на какое-то церемониальное назначение.
Лишь в самом конце Алексей понял, что сам он находится в здоровенном круге, разрисованном какими-то странными иероглифами, смахивавшими на египетские. Начерченные на камнях алой краской.
«А краской ли?» — мгновенно похолодело внутри, в то время как ноздри уловили отчетливый запах металла. Кровь.
В то время как рядом с Алексеем был второй. Молодой паренек лет двадцати. Длинные каштановые волосы были забраны в хвост, как это было нынче модно среди молодежи. Одет паренек был в футболку и поношенные джинсы. Да и потерянно-любопытное выражение на лице явно выдавало его аналогичное положение.
— Восславим Богов! — проскрежетал старец. — Ибо наш герой прибыл!