Раб

подо мной новому наложнику. Рыжий с готовностью взял мой член в рот, помогая снова напрячься, а потом принял меня, привычно встав на четвереньки. Уголек молча наблюдал, но я не заметил, чтобы ему нравилось смотреть. Его член обвис и съежился. Я велел Рыжему помочь и ему. Парень встал перед ним на колени и принялся старательно сосать, без особого успеха. Член слегка напрягся, но сразу опал, стоило Рыжему подставить свой зад. Я помял ягодицы парнишки, стоявшего нагнувшись и опершись руками о кровать. Мои действия возбуждения у него не вызвали. А предложить ему самому отдаться Рыжему я, оказалось, совершенно не был готов. Да одна мысль о том, что до него кто-то дотронется, вызывала во мне настоящую ярость. Нет, делиться им с кем бы то ни было, я не хотел.

Я велел Рыжему уходить, уже привычно подтянул к себе Уголька, повернул спиной, обнял, и уснул с мыслью, что идея пригласить второго парня сразу была никуда не годной. Той ночью я снова не дал ему выспаться. Мне нравилось смотреть на него и я зажег свечу в изголовье постели. Разбудил его, лаская и целуя. Он сонно жмурился, потягивался, плотно прижимаясь ко мне попкой. Я повернулся на спину и втащил его на себя. Посадил на напрягшийся член спиной к себе. И любовался, как мой член появляется и снова исчезает между его ягодицами. Он опирался руками о постель и выгибал спину, приподнимаясь и опускаясь на мне. Я старался всеми силами продлить наслаждение, но в конце концов кончил в него и позволил ему сползти набок. Когда я подтянул его повыше и обнял, он уже спал. Я еще немного посмотрел на него, задул свечу и тоже уснул.

Каждую ночь он проводил в моей постели. До сих пор так долго удерживал мой интерес только один мой любовник — Дейл. Я привез его из своей первой самостоятельной торговой поездки на восток. Купил раба на рынке. Меня, как обычно, заставило это сделать любопытство. Вообще-то Дейлом его назвал я, его настоящее арабское имя для меня абсолютно непроизносимо. Парень родился рабом, еще в детстве его кастрировали, а потом обучили всем премудростям секса. Он много лет был чьим-то наложником, пока не стал слишком взрослым для своего бывшего хозяина. Так и очутился на рынке. Особым его достоинством считалась немота. Со слухом же было все в порядке. Я купил его и весь обратный путь развлекался тем, что учил его понимать мой язык. А он отрабатывал эти уроки в постели. Абсолютно безотказный любовник. Я спал с ним месяца три или около того, потом новизна ощущений прошла, и мой интерес пропал вместе с ней. Он ничему не был обучен, кроме постельных утех, и единственное, что его могло ждать, продай я его — бордель. Я оставил его в усадьбе, Стейнмод отправил его работать в купальню.

Но я никогда не испытывал к Дейлу такой привязанности, как к