Похищение Гиласа

он почувствовал тревогу. Необычная тишина установилась в лесу. Все замерло. Как перед грозой.

Геракл остановился и услышал в тишине: «Геракл... «. Это голос Гиласа, зовущий на помощь. Сердце сжимается и начинает сильно биться.

Геракл бросает сосну на землю и кричит:

— Гилас!

От его мощного крика содрогнулся воздух и зашелестели листья на деревьях.

Но никто не отозвался.

— Гилас! — опять закричал Геракл.

Было слышно, как какая-то птица, испуганно полетела прочь.

— Гилас! — кричал несчастный Геракл.

Тревога и беспокойство возникли в воздухе.

Слабый отзвук — не то вздох, не то стон, будто откуда-то издалека отзывался голосом Гиласа.

Геракл не может понять, откуда идет этот голос. Он начинает метаться по лесу. Может зверь лесной утащил в свою нору или хищная птица унесла Гиласа?

Он ищет следы юноши на траве, на кустах. Но нигде не обнаруживает признаков борьбы ни с дикими зверями, ни с какими другими врагами.

Он слышит всплеск воды и стон.

— Гилас! — закричал он в отчаянии.

— Геракл... — ему ответил знакомый голос печально.

След гиласовых сандалий виден только на песке у самой воды. Рядом на утоптанной траве лежит оброненный Гиласом кувшин.

Высокие деревья угрюмо смотрят на одинокую фигуру у пруда.

На лице Геракла отчаяние и мука.

«Ну зачем, зачем я оставил его одного? — упрекает он себя. — Я же знаю его, его нельзя оставлять самого!».

— Гилас! — вновь закричал Геракл.

Легкая рябь покрыла поверхность пруда.

— Геракл... — что-то тихо пронеслось.

Вода немного зашевелилась.

— Гилас! — кричал Геракл.

Он стал оглядываться вокруг, но никого не было.

— Геракл... — слабое эхо, затухая, было еле слышно где-то в чащобе густых кустарников, куда текла река.

— Гилас! — вновь и вновь звал Геракл, покидая место, где лежал опрокинутый сосуд с остатками воды и венок, плавающий в воде и так похожий на корону.

Бледное и прекрасное лицо юноши с отчаянием и мольбой смотрело из воды на удаляющуюся красивую фигуру Геракла.

— Геракл... — эхо звало все дальше и дальше, в темноту леса.

Геракл не чувствовал ни усталости, ни боли. Он бежал за обманчиво зовущим эхом, все удаляясь и удаляясь.

Хвала богам Олимпа!

День устал и затухал. Голубое небо стало синеть и превращаться в темное. Просветы между деревьями становились все тоньше и стали исчезать. Плотная темная стена леса окружила тоже потемневший пруд. Кусты начали напоминать страшных чудовищ с корявыми злыми пальцами. Речные белые цветки на широких листьях сомкнулись и уснули, утонув в воде.

Наступила ночь.

В темноте уже не был заметен опрокинутый кувшин — он слился с чернотой берега. Маленькая яркая звездочка сверкнула в воде, совсем недалеко от спокойно лежащего цветочного венка. И вскоре все усыпанное мелкими алмазами черное небо зеркально лежало на поверхности пруда.

Стало тихо-тихо... Казалось, время остановилось и замерло... Лишь изредка плеснет рыба в воде, треснет слабо сучек в лесу под мягкими лапками осторожного ночного зверька или где-то вдалеке пронесется слабое эхо: «Геракл... «...

Но и оно становится все тише и тише.

А из пруда, сливаясь со звездами, смотрят зовущие и печальные глаза.

Всю ночь несчастный Геракл блуждали по лесу и зашел так далеко от берега