в последнее время? Скажем — в последние три дня? — аккуратно поинтересовался Устимов. Одними глазами давая понять, что вопрос был «не для протокола».
— Простите? — опешила лейтенант.
— Я что-то невнятно сказал? — тон полковника моментально приобрел привычные стальные нотки, не терпящие непослушания.
— Никак нет, товарищ полковник! — тут же вырвалось у Соколовой. — И ответ на ваш вопрос — нет! Я не видела ничего необычного!
Устимов наконец-то соизволил пошевелиться. Да и то просто откинулся в своем кресле, складывая руки на груди. Исподлобья глядя на свою подчиненную недовольным взглядом. Пытаясь мысленно прикинуть наиболее подходящий курс действий.
— Буду с вами откровенен, лейтенант, — наконец-то, после, наверное, минутного молчания, открыл рот Устимов. — У меня есть основания подозревать причастность капитана Ромунова к недавно произошедшему инциденту с курсантом Кавутовым.
— Простите? — удивленно приподняла бровь лейтенант.
— Вы меня слышали, — несколько раздраженно бросил полковник, явно теряя терпение. — Я в курсе, что у вас с капитаном Ромуновым... определенная история. Не слишком приятная, местами. И вы с некоторых пор друг друга... скажем так — не жалуете. Но прямо сейчас речь идет о весьма серьезном обвинении. И прежде чем его сделать мне нужны доказательства, лейтенант. И вы — самый подходящий кандидат для того, чтобы их раздобыть, — отчеканил Устимов ледяным тоном. — Так что я повторяю свой вопрос — вы не заметили ничего необычного в мысленном потоке Ромунова? Чего-нибудь, что позволило бы предположить его... скажем так — личный интерес в отношении курсанта Кавутова?
Как и подозревала Соколова... Визиты в кабинет начальства никогда не оборачивались ничем хорошим...