Бес

ждали. Как выяснилось позже — ждали команды. Гонтия громко прокричала что-то вроде «Ханнала!», и вся толпа сорвалась с места. Они все ломанулись ко мне, мгновенно образовав настоящую свалку, жестоко толкаясь локтями, пинаясь ногами, царапаясь, кусаясь, оттаскивая друг дружку за волосы и хватая вырвавшихся вперед за что придется. Их лица, перекошенные азартной яростью, мигом потеряли свою привлекательность, превратившись в безобразные маски озлобленных фурий. Но вот одной из них все же удалось вырваться из кучи-малы. При этом она жестко лягнула ногой одну пытавшуюся ее схватить подругу, разбив той лицо в кровь. Подскочив ко мне, победительница тут же плюхнулась на колени и, издав торжествующий крик, буквально заглотила мой член ртом до самого основания. Борьба позади нее тут же прекратилась. Неудачницы снова стали белыми и пушистыми. Они даже помогали своим коллегам по несчастью подняться и, при помощи заклинаний, привести себя в порядок.

— Что это было?, — спросил я Уну.

— Жертвенная кровь дает силы не только посвященной. Теперь Армина, — она кивнула на азартно делавшую мне миньет ведьму, — может войти в круг избранных.

Победительница знала свое дело не хуже, и даже лучше моих близняшек. Я с удовольствием наслаждался ее искусством и очень скоро начал извергать в ее горло потоки накопившейся за этот невероятный вечер спермы. Я забился в столь сладостных судорогах, что в моих глазах потемнело. Но даже несмотря на то, что мой взор был затуманен, я отметил, что заполнившие поляну ведьмы стали одна за другой беззвучно исчезать. Потом пропали близняшки и Цирция, а через несколько секунд дематериализовалась и Армина. Последними растворились ведьмы в мантиях. Все кроме Гонтии. Она подошла и положила руку мне на голову.

— Ты хорошо справился и получишь то, что я обещала. А теперь нам пора возвращаться.

Хлоп! И я снова в закопченной избе. Моя жена мирно спит на латанном-перелатанном одеяле, а передо мной — седая сгорбленная старуха. В руках она держала 2 стеклянных пузырька, наполненных желтой и бесцветной жидкостью.

— Вот, милок. Возьми-ка.

Я взял пузырьки и уставился на них.

— Желтое зелье дашь супружнице своей испить сначала. И сразу опосля полюби ее во все ее дырки греховные. Но не тяни, как зелье дашь — сразу к делу приступай. Сопротивляться будет зозноба твоя, коли затянешь. И излейся в лоно ее! Бить ее начнет — не пужайся. Это бес выходит. Не выходи из нее, когда ее затрусит. Крепко держись! Он в тебя и перескочит, окаянный. Оставь ее потом, жинку свою — пущай почивает. А сам, коды силенок опять наберешься, белой водицы выпей и порукоблудствуй. И семя свое на вещь любую излей. И смотри, шоб ни капельки не потерять! И вещь эту сожги потом. Избавишься так от беса на веки вечные! Понял все?

— Понял, Гонтия. Спасибо. Но ...вопрос у меня...

— Ведаю ентот вопрос твой. Вреда тебе бес не причинит: бабский он. Но искушать тебя будет. Ибо через него ты силу приобретешь черную: в любой молодке,