После эпидемии

Люди гибли как мухи. Дух смерти месяц вис над городами. Карантин был введён слишком поздно, смерть проникла на все континенты и распространялась со скоростью пожара. Весь мир объединился в поиске спасения, давние враги помогали друг другу, ибо дыхание тлена уже касалось их сердец. Но всё было тщетно.

Выжил лишь один из двадцати.

Это было похоже на бубонную чуму, выкосившую пол-Европы в средние века. Но в отличии от чумы, вирус имел особенность — его целью были лишь мужчины. Можно было бы назвать это торжеством национал-феминизма, если бы подобное движение имело смысл в мире, где его главные враги почти вымерли.

Саше исполнилось семнадцать лет, он учился на четвёрки в обычной средней школе, играл в футбол с друзьями, готовился поступить в институт и мечтал о девочках... В общем, был среднестатистическим прыщавым подростком. А затем грянула катастрофа. В один вечер он почувствовал сильный жжение в ногах и руках. Мама померяла температуру и вызвала врача. Добродушный усатый дядька осмотрел Сашу и предложил госпитализацию. Парень упирался, говорил что через день-другой всё пройдёт, но мать настояла.

Сашка попал в одну палату к десятку других мальчишек с такими же симптомами. Врачи пытались выявить причину эпидемии, но эти попытки были тщетны. Через два дня Сашу отправили домой, поскольку места в больницах не хватало, даже если бы все пациенты укладывались штабелями до самого потолка.

На четвёртый день жар и жжение ушли, вместо них пришли судороги. Мышцы произвольно сокращались, невероятными движениями ломая суставы. Парня привязали к кровати. Так продолжалось ещё около недели. За это время парень настолько ослаб, что был не в силах просто поднять руку. Мать кормила его и отца манной кашей, насильно вливая пресную жижу в рот.

А на десятый день люди начали умирать. Лишь немногие выживали и возвращались к нормальному состоянию. Именно в тот день на улице начали жечь костры, источавшие сладко-приторный аромат. Тогда парень ещё не знал, ЧТО горит в этом огне.

На двадцатый день Саша проснулся от плача его матери. Она стояла у окна и смотрела в окно, на двор. На её лице плясали оранжевые блики. Сашка был лежал у самого окна и нашёл в себе силы приподняться. То, что он увидел, навеки запечатлелось в его памяти. На улице горели человеческие тела. Суровые тётки в оранжевых жилетках собирали трупы и жгли прямо на улицах. Кладбища просто не справлялись со таким количеством мёртвых тел.

Через два дня их навестили два милиционера, врач и медсестра. Все они были женщинами. Саше замерили температуру, взяли пробу крови, ещё несколько анализов. После этого они заперлись с матерью на кухне и долго о чём-то спорили. Парень всё ещё не мог встать, но болезнь уже пошла на убыль.

Последующий месяц недели он провёл не выходя за дверь. Запрещено — карантин для мужчин младше восемнадцати. Впрочем, у него в то время и сил для того чтобы выйти за дверь не было. Всё что он мог —