Тридцать три. Части 27—28

же совестью, но сладострастие отодвинуло всё на задний план. Было чертовки приятно, лежать в объятьях женщины порадовавшей тебя столь бурным оргазмом и ощущать ангельское тельце у себя между ног, играющее ртом с твоим членом. Райское блаженство.

Мы лежали молча. Маша равномерно сопела, спала? Катя, настойчиво пыталась поднять мне член и ей это удалось. Раздувая головку он, как кобра раскачивался у лица девочки.

— Пора начинать третий урок. — Закопошилась она между ног.

— Машенька, можно я поласкаю Катю?

— Конечно, милый? В этом доме ты можешь делать, что угодно. Я знаю — плохого ты не сделаешь. — Маша поудобнее устроилась у меня на плече и прижимаясь к боку всем телом.

— Иди, сядь мне на грудь и откинься спиной мне на колени. Ножки раздвинь. Ты видела, как всё устроено у мамы. Теперь посмотрим, что есть у тебя.

Катя уютно устроила свою худую попку уткнув её в подреберье моего солнечного сплетенья, одну ногу положила на Машу, а другую сунула мне под мушку. По-детски пухлые вареники срамных губ слегка приоткрылись, открывая розовую мякоть неведомого плода.

— Щекотно! — Засмеялась Катя, когда мои пальцы пробежались по внутренней стороне её бедра.

Я гладил её ляжки и медленно приближался к манящей щелке. Катя раскраснелась и дышала с замиранием. Вот мои пальцы коснулись больших губ, разминая их как плотное тесто.

— Что ты чувствуешь?

— Мне приятно, а внутри, там, что-то щекотит и грудь чешется.

Я посмотрел на её грудки, они набухли, а почти незаметные раньше сосочки налились шоколадными бусинками. Этот комочек, когда-то превратится в женскую грудь, а сейчас умещался на дне моей ладони и приятно щекотал нежнейшей кожей.

— Так хорошо? — спросил я, массируя ей грудь.

— Очень? А почему ты трогаешь грудь, а сжимается внутри, там?

— Если честно — я не знаю. Но так у всех женщин.

Пальцы раздвинули наружные губки, и я увидел вполне сформировавшуюся вульву, с лепестками малых губ и бугорком клитора. Пальцы сами потянулись к нему.

— А-А-й! — вскрикнула Катя, отдёргивая мою руку.

— Что? Больно?

— Нет. Не знаю. Сделай ещё.

Теперь я очень нежно касался её клитора. Она широко открытыми глазами смотрела на мои пальцы и закусила нижнюю губу, видимо, чтобы не закричать.

— Подожди! Это какая-то боль, которую хочется испытывать ещё и ещё.

— Отдохни, а мы посмотрим, что там у тебя ещё спрятано. Оба на! Маша, ты знаешь, что она не девственница.

— Да. Это моя вина. Молодая была, не досмотрела. Ей годик был, когда она играя в песочнице описалась..

— Мам!

— В общем песку в трусах было полно и всё им забилось. Я помыла её и успокоилась, а через день начались выделения. Подмыла с марганцовкой и ромашкой, как посоветовали, но начались гнойные выделения. Какая тут уже девственность. Спринцевания, свечки, мази. Когда и кто порвал — не знаю. Врач предлагал зашить, а я подумала — зачем девке потом ещё раз мучится. Да и нравы сейчас, сам знаешь, кому нужна целка?

Пока Маша рассказывала эту не весёлую историю,