Тридцать три. Часть 24

себе! Раздевайся!

— Виктория, не надо! — поднялся на её защиту Макс.

— Мальчики, успокойтесь. Я покажу своей хозяйке, за что меня любят настоящие мужчины.

Полина вышла в проход, повернулась к зрителям спиной и стянула через голову вместе с короткой комбинашкой платье, скорее летнее, чем вечернее, но так преображающее её. Она стояла совершенно голая. На спине чётко выделялась елочка рубцов от нагайки. Виктория в ужасе прикрыла рот ладонью. Полина повернулась к нам лицом, слегка разведя ноги и руки. Косые приглушенные лучи от настенного бра глубокими тенями обрисовали всё непостижимое безобразие изрытого шрамами тела. Виктория вскрикнула и зажав рот бросилась в туалет, её вырвало. Все, кто ещё не видел Полину в таком виде, были в шоке и не отрываясь, со слезами в глазах рассматривали женщину.

— Представление закончено. — Срывающимся голосом сказала Полина и стала натягивать на себя платье, порывалась уйти.

— Представление продолжается! Так же, как и жизнь. — сказала Виктория, выходя из туалета и вытирая полотенцем лицо без следов макияжа. — Все мы такие какие мы есть. Толстые и худые, молодые и старые, красивые и уродливые, счастливые и несчастные, разные.

Она подошла к Полине, вырвала из её рук платье.

— Извини, я не знала. Завтра, с утра ко мне. Поедем в клинику. Я помогу тебе. Нельзя так безжалостно относиться к своему телу. А сейчас, Саша, пора тебе показать, как ты её любишь.

Я и сам ещё ни разу не видел Полину, вот так, полностью голой, всегда на ней что-нибудь да болталось.

— Не плачь. Всё, что ни делается, делается к лучшему. И то, что тебе казалось позорным, обернулось уважением к твоим страдания. Дай Бог и ты залечишь свои раны. Пойдём, я тебя пожалею.

Я поднял Полину на руки положил поперёк кровати и начал целовать, в заплаканные глаза, в губы в шею, в соски её маленьких грудок, в рубцы шрамов, в лобок в клитор, в вульву. Её руки благодарно ворошили мне волосы, а тело вздрагивало от подавленного рыдания. Когда внутреннее рыдания сменили стоны сладострастия я вошел в её вагину и улёгся на неё. Нас оставили в покое.

— Аня, ты одна осталась одетой. Пора и тебе показать себя собравшимся.

Я не видел, в чём была одета Аня. Я занимался любовью с Полиной, которую любил сейчас, как в тот, самый первый раз. И она сейчас любила меня. Кончила она страстно, неистово. Такой я её ещё ни разу не видел. Я кончить, как не старался не смог, но радость от её неудержимого оргазма, доставила мне не меньше наслаждения. Я целовал и ласкал её, такую открытую, без комплексов, улыбающуюся, пока она не успокоилась, и вынул, всё ещё торчащий, член.

— Ты в своём репертуаре? Опять не кончил?

— Потом ещё успею. Я же говорил, что люблю тебя и мне довольно того, что тебе хорошо.

— Спасибо! Я такая счастливая сейчас!

— Я рад за тебя. Ты глянь на Анну. Аня, ты никак себе