ПЬЕДЕСТАЛ. Вектор 5

плётку. Слава богу, пусть она, моя истинная и единственная Госпожа, меня запорет на хер и всё. Я буду её рабом в вечности! Госпожа что-то ковыряет в торце рукояти и едва заметно, оглядываясь на Гингему, выдёргивает золотыми ноготками белёсую пластиковую ленточку. Подходит к бывшей служанке и что-то ей тихо говорит, вроде что-то у Гингемы расстегнулось сзади, а когда та заводит руки за спину Чёрная Королева в мгновение ока обхватывает её запястья и затягивает пластиковую ленту, ту, из плётки. Оказывается это — пластиковый зажим как для фиксации рук больного во время операции. Амбал — не разорвёт. Глаза Гингемы лезут на лоб. Осознав, что её повязали как жертвенного агнца, она невинно спрашивает:

— Госпожа желает поиграть? Что я должна сделать, вроде мы всё уже закончили!

Не смотря на тон, она явно испугана и обескуражена происшедшим. Госпожа за плечо подводит её и толкает в кресло. Бриллианты на диадеме Госпожи блеснули каким-то колдовским, голубым огнём. Или свет так упал?

— Сядь! И молчи! Тут что-то не так... Ты, висельник-неудачник, то же садись...

Госпожа подходит к противоположной стене, отодвигает горшок с цветущим кустарником и вытягивает укреплённый на шарнире монитор внутреннего наблюдения. Берет пульт, возвращается и, закуривая, садится в кресло. Щелкая пультом, высвечивает данные с разных камер. Вот — подъезжает машина с Урфином за рулём и выходит Гингема. Вот — вестибюль, встреча с Госпожой, обе ещё без макияжа, обсуждают сегодняшний день. Вот — я в центре готического зала со свечами и моя подготовка к аудиенции у Госпожи. Вот — лестница и мои подъёмы по ней. Всё изучается на промотке. Далее — грандиозный секс, все стадии. Промотка. Комната с кроватью. Промотка и, наконец, зимний сад. Госпожа останавливает ленту и внимательно всё слушает и смотрит, щёки её розовеют. Я знаю — это злость!

— Ой! А я не знала, что у Вас видео. — Лепечет Гингема.

Второй раз за день воцаряется жуткая тишина. Знаменитая пауза! Наконец Госпожа встает, подходит к Гингеме. Боже! Вот это удар! Майк Тайсон позавидовал бы...

— Дрянь!!!

— Простите, Ваше Величество, дура была, дура, сука последняя...

— Заткнись!!!

Гингема похожа на раздавленную жабу.

Госпожа возвращается в кресло и подзывает меня. На ватных коленях, я с рёвом радости бросаюсь к её ногам. Она молчит, её рука гладит мою голову. Это — счастье!!! Я, заикаясь, начинаю ей всё объяснять, она не прерывает, зная, что мне нужно выговориться.

— А знаешь, ведь всё заслуженно. Как говорил капитан Жеглов: «Наказания без вины не бывает!» Не будешь перед чужими бабами на коленях ползать и чужие вонючие ноги в рот засовывать, тонкий ценитель педикюра! Еще легко отделался. Я еле смогла палец между проводом и шеей просунуть и ножницами чикнуть. Кстати, надо худеть, провод сразу шейным жиром оплыл! Ну, соберись дурачок! Всё позади. Ну, чем тебя успокоить?

— Целовать Ваши ноги!!!

— Ты как всегда оригинален! Всегда отказывался, а тут захотел. Конечно, конечно будешь целовать, а то, как же!

— Если бы не ваша камера слежения... — Шипит