На веранде с моим приятелем Мишкой и его соседом Петровичем

за нами, и начал лизать огромную головку члена Петровича. Затем, как мог, широко открыл рот и заглотил её. Головка заполнила весь мой рот и я начал сосать её. От моих действий она начала увеличиваться в размере растягивая и так, заполненную до предела полость моего рта. Когда член Петровича полностью встал, мне было нечем дышать. Я отстранил мужика, чтобы он вытащил свой хуй из моего рта.

Пока я наполнял легкие воздухом, Петрович, довольно сопя, водил по моим губам своим хуём. Потом велел мне полизать его яйца, что я с радостью начал делать. Лишь бы оттянуть момент, когда Петрович снова засунет свой хуй мне в рот.

— Охуенно, же ты лижешь яйца! Наташка, да ты не только жополизка и в-рот-давашка, но и яйцелизка!

Я продолжал лизать огромные яйца Петровича. Его хуище елозил по моему лицу, размазывая по нему смазку.

— А теперь, Наташка, пососи-ка мои яйца.

Я взял в ладонь одно яйцо Петровича и засунув в рот, начал сосать его. Второй ладонью я гладил второе яйцо. Затем, взял в рот втрое яйцо, а свободной рукой гладил, влажное от моих слюней первое яйцо.

Потом, Петрович велел мне вернуться к ублажению его члена, и я, снова заглотив его головку начал сосать её.

— Охуеть, — услышал я голос Мишки, — не знал я, что ты Наташка такая шлюшка!

«Поверь, Мишаня, я и сам не знал что я такая шлюшка», — подумал я. Но ничего сказать не мог и просто промычал.

А приятель продолжал:

— Не думал что у меня ещё раз встанет, после того как я накочал своей спермой твои внутренности уже три раза за вечер!

— Наташка, — обратился ко мне Петрович, — не заставишь же ты мужчину дрочить хуй? Попроси-ка его засадить тебе в задницу.

Петрович освободил мой рот от своего члена, чтобы я мог ответить:

— Нет, Петрович, не заставлю.

Затем я посмотрел на Мишку, который уже снял шорты и мял свой стоящий член в ладони, и, сбивающимся голосом, сказал:

— Мишаня, хочешь трахнуть меня?

— А ты этого хочешь, шлюшка? — спросил приятель.

— Очень хочу! Мишаня, я очень хочу чтобы ты ещё раз трахнул меня!

— Тогда, давай, блядина, раздевайся и становись в позу для ёбли, — ответил он.

Я встал, снял шорты и футболку, которая уже намокла от моего пота, отбросил их в сторону и, оставшись голышом, пошел к дивану, на котором уже сидел Михалыч, с приспущенными до колен джинсами и широко расставленными ногами. Я наклонился вниз, выгнув спину и выпятив задницу, чтобы Мишке было удобно засадить мне, и снова принялся сосать головку члена Петровича, стараясь заглотить её как можно глубже.

Приятель подошел ко мне сзади, со звоном шлепнул меня по заднице и велел мне пошире раздвинуть ноги. Когда я это сделал, он плюнул мне на очко, поводил своих хуём по нему и, одним движением засадил мне по самые яйца, так, что они ударились и мои. Благодаря тому, что его орган уже не раз за