Бремя белого человека. Глава 1: Кто без греха?

подворотню за все унижения, как говорится. Кто ломается, а кто-то привыкает к новой роли. Жить хочешь? Ну так какие вопросы тогда?

Гордость прижать, улыбаться, по щелчку на колени, рот раскрыть и вперед — искупать вину предков. Теперь самая дорогая штучка из белых дешевле самой опустившейся черной шалавы. Теперь как бы белая девочка не была одета, в какой бы костюм с иголочки не была наряжена, любая черная шлёндра в каком-нибудь бесформенном тряпье знает, что захоти она, беленькая вся в дерьме вымажется лишь бы услужить. Это раньше такие ходили, задрав нос, а теперь им и в лицо плюнуть могут и добавки просить заставят. И будут просить! В ногах валяться будут, только б доказать, что осознали. Раскаялись. Готовы искупить!

Белые рядом стоят не шевелятся. Кто-то притворяется, что очень заинтересован рассказом ведущего. Пялятся строго в расквашенный экран, будто там ещё что разглядеть можно. Женщины незаметно стараются отойти подальше, машинально застегивая пуговицы пиджаков и плотнее прижимая юбки, надеясь, что это как-то их спасет, если черные порезвиться захотят. Но винить не за что. Я и сам такой. Гаденькое чувство на душе. Может и отвращение. Но и облегчение. Радость. Как и у всех. Им тоже радостно. Что не они. Что не их. Пронесло. Мужчины (если нас так ещё можно называть) как и я — лица каменные, взгляд пустой. Отрешение. Заступаться никто и не думает. Лучше не привлекать внимания. Просто рядом стоять и то опасно. Негры разойдутся, одной жертвы будет мало.

Я по дурости пару раз уже геройствовал. Хватило. Акт нетерпимости. Белый шовинизм.

— ... соска хороша, блядь. Хорошо с утра хоть яйца разгружу. С Шони, бля, посрались вчера...

— ... приложить все усилия, чтобы подобного не повторилось, чтобы наши потомки...

— ... она у тебя огонь баба...

— Это да, бля...

— ... Ладно, бля, этих-то пёзд хоть жопой ешь...

— Эт точно. И наготове всегда.

— Недотрах, хуле...

Хахахахаха!

Вспоминай, чему тебя учили.

Они не жертвы, все эти сучки белые, они угнетатели. Заслужили, теперь пусть расплачиваются. Год унижений, да. Научили, спасибо.

Влезешь — изобьют, оприходуют, а потом инспектора ещё и на сеансы толерантности отправят. А этого я врагу не пожелаю.

А если б это была Лори на её месте? Тоже б в толпе забился? Ничего не вижу, ничего не слышу?

Хватит! Это, блядь, не Лори! Сколько можно?! За неё ты тогда... И что теперь? Где хоть она знаешь? Как?

Ничему тебя, дурака, жизнь не учит. Один раз уже погеройствовал за чернососку. Также «а если бы?».

И что? Спас? Изменил что? Тебя же потом и отделали, а эта и добавить рада была. Нет. Эти подстилки далеко не мученицы.

Да, да, ага! И это проходили. Отговорщик.

Пошёл нах!

Посмотреть. Против воли. С огнём играешь, дурень!

Шмотки дорогие, ноготки наманикюренные. Видимо, где-то в крупной фирме работает. Секретутка чья-нибудь. Ничего, если сразу не сказала под кем лежит, значит можно приходовать — шишка небольшая, в накладе не останется. Какой бы писаной красавицей ни была, а если белая,