Вместе — дружная семья

проволоку. Ольга тем временем загорала в саду на раскладушке. В купальнике, конечно. Хотя посмотреть на нее без купальника мне было по-прежнему весьма любопытно.

— Слушай, — сказал вдруг отец. — Возьми машину и свози девчонок на пляж. А мы тут с Иришкой пока с делами покончим. А когда вернетесь — шашлыки будем делать

— Каких девчонок? — не врубился я.

— Ольгу и Дашу. Соседскую. У нас же теперь соседи новые, я тебе не говорил? Съездите, проветритесь. Чего тут в жару париться.

— А вы? — я посмотрел на изнемогающую от жары Ирину.

— Ничего, — ответила она. — Мы тут под душем ополоснемся. Вода уж, поди, согрелась. Езжайте, правда, чего дома сидеть.

— У меня ж нет доверенности.

Права я получил в армии, а водить машину меня отец научил в 14 лет. Тогда у нас была «Победа», еще дедова.

— Ерунда, — сказал отец. — Тут гаишников — днем с огнем. Потом, ты же не угнал, ну оштрафуют — и все!

Ольга влезла в сарафан, мы вышли с ней со двора и постучались в соседскую калитку. Не дождавшись ответа, Ольга просунула руку между штакетинами и сбросила крючок. Мы вошли во двор. Женщина лет пятидесяти в классической позе огородника колдовала над грядкой с огурцами. Заметив нас, она выпрямилась и отерла руки о платье.

— Здрась, теть Зой! — скороговоркой произнесла Ольга. — А можно, Даша с нами на пляж поедет?

Тетя Зоя посмотрела на Олю, потом перевела взгляд на меня.

— Здравствуй, Олечка. А это кто с тобой?

— Так это Сережа, сын Максим Палыча.

— А-а. Ой, простите, Сережа, очень приятно. Надо ж, какой видный сын у Максима Павловича. А мы всего два года соседи. Вы же все это время в армии были, да?

— Да, — ответил я.

— Так что, теть Зой? — тараторила Оля. — Мы на машине, мы быстро, часочек искупнемся — и назад!

— Конечно, пусть съездит, поплавает, — раздался сзади мужской голос. — Жара-то, какая!

На крыльце веранды стоял мужчина лет шестидесяти, с брюшком, в полосатых пижамных брюках и с голым торсом. У него была седая бородка клинышком, такая же седая кучерявая поросль на груди, а на носу — круглые очки в золотой оправе.

— А он хорошо водит? — с сомнением спросила тетя Зоя.

— Конечно, хорошо! — воскликнула Оля.

— Два года в армии за баранкой, — подтвердил я.

— Ну ладно. Даша! К тебе пришли!

Из-за веранды, очевидно спустившись с крыши, вышла моя копенгагенская русалка, завернутая во все то же полотенце. Из-под широких полей соломенной шляпы падали на плечи вьющиеся золотые волосы. Она обожгла меня искрами голубовато-серых глаз, которые по-прежнему были немного грустноватыми.

— Привет, — сказала она нам обоим. — Подождите немного, я сейчас.

Даша исчезла за дверью веранды. Оля обменивалась с Дашиной мамой стандартными фразами вежливости. Тетя Зоя сетовала, мол, какая жара, и давно стоит, и воды на полив не натаскаешься, а сорняки все равно лезут и лезут. Мы с Олей поддакивали, хотя она вряд ли чего понимала в сельском хозяйстве — Ира с отцом огородом почти не занимались —