Коктейль Молотовой

как дурак.

Видимо, это очевидное решение, навязанное братом, вызвало у Оли знакомое мне с детства упрямство.

Она хмыкнула, расплылась в презрительной ухмылке и, пошатываясь, то ли от вина, то ли неожиданной ответственности перед публикой, которая, будучи на два года её старше, с вожделением ждала начала представления, поднялась из-за стола.

Все уставились на неё, не скрывая восторг. Даже я потерял дар речи, водил смущённо глазами по столу, ожидая развязки. «Завязки лифчика, — думал я. — Лифчик, Оля снимет лифчик».

Но не тут-то было. Эта пьяная красавица вдруг забралась с коленями на стол и, направив свой упругий круглый зад прямо в лицо юбиляра, завертела им в медленном вальсе. Пацаны захихикали, одобрительно кивая. Дёня сидел особняком на углу стола, поэтому всё шоу предназначалось ему. Он был красный, распаренный, как рак, растерянная ухмылка не сходила с его круглой рожи. Он вообще не понимал, чем заслужил подобное внимание к своей скромной персоне. Улюлюканье, смех и одобрительные комментарии распалили сестру. Не знаю, что на неё нашло, но она вдруг стянула трусики с попы на бёдра, оставив нас всех зевать от удивления. Мы не видели, что там твориться, но всё, что есть и было у моей сестры между ног, упёрлось Дёне прямо в лицо. Оставалось полметра, не больше. Он ржал тихими всхлипами, мы вторили нежным гоготом. Сестра крутила задом, шлёпая себя по разъехавшимся в стороны ягодицам, улыбаясь как ненормальная. Она была пьяна, вошла в раж, общее воспаление интереса возбудило её не на шутку. Я только теперь понимаю, что ей нравилось публичное обнажение, она хотела поиздеваться надо мной, выставить меня наивным братиком развратной сестрёнки. Вся моя заботливость, с которой я следил за ней в сауне, присматривал, чтобы она не осталась случайно одна, как я тут же возникал между ней и зарвавшимся Мацуром, который, судя по всему, готов был вылизывать не только пальчики на ногах Лены, всё это растворилось в одночасье, стоило лишь ей забраться на стол, спустить трусы перед Дёней и начать крутить задом. Она бросала на меня хамоватый развратный взгляд, полный презрения. Я же, понимая, что всё это шоу частично вызвано неприязнью ко мне, пытался привести сестру к чувству:

— Ладно, Оля, — успокаивал я её и ребят. — Хватит. Слезай со стола.

— А как же поцелуй? — она выпучила глаза, чем ещё больше завела парней.

— Да, поцелуй! — орал Андрей Корнюшко. — Дёня, целуй её в гланды!

Все опять заржали, представляя, где находятся гланды.

Оля опустилась на коленки, выпячивая зад для поцелуя. Мы не видели, куда именно Дёня поцеловал её, явно не по центру, но громкий чмок возвестил о том, что желание выполнено с лихвой. Оля подтянула трусики и спустилась со стола. Её глаза возбуждённо блестели.

Мы продолжили играть, пока все не остались без плавок. Последние трусики стянула с себя Настя Приволина, которая ни в какую не хотела проигрывать, но оставшись одна, почувствовала себя белой вороной. Её белую подтянутую попку я