Сын Танелона

Разумеется, капитану приходилось пополнять ряды своих воинов свежей кровью после многочисленных битв и сражений. Уходя в посмертие, он приказал Ходригу принимать командование, а затем и Ходриг вёл этих людей за собой. Много лет вёл, хороня боевых братьев и принимая новых. Так получилось, что с того дня, когда Скидийские Воробьи покинули пределы родного государства, они так и ни разу туда не вернулись, зато проскитались по всему континенту от огненной степи Валрахии до ледяных фьордов Танелона. Сейчас в отряде Воробьёв сражались представители большинства рас и разумных видов ойкумены. Да, прямо сейчас они и сражались с орками, плечом к плечу с другими наёмниками, привлечёнными звоном монеты. Сам Ходриг родился в Ефростаре, что можно понять, глядя на природные пигментные пятна на скулах, шее и предплечьях, а так же на тёмно-рыжие волосы. Настоящие же скидийцы имели в основе своей вытянутое телосложение, жёсткие чёрные волосы и кожу коричневого, с кремовой мягкостью цвета. Правда с годами она темнела и становилась почти чёрной, как у Лорута, Силпы и Кангата, которые в этот момент были баклуши, играя в листы рядом с помостом.

— Ещё не пора? — Силпа, мастер короткого клинка, быстрое убийство, удар в спину, метание ножей и бой с двумя кинжалами, вот в каких делах он преуспел. Сам Силпа тоже похож на кинжал, высокий, худой, с резкими чертами лица и острой маковкой.

Лорута, латник от бога, может таскать на себе столько железа, что порой диву даёшься, его щит всегда прикроет товарища, его полуторник, покрытый боевыми царапинами от острия до навершия всегда найдёт зазор в обороне врага. Кангата, человек, которого боги наделили спокойным характером и огромной силой, заключённой в могучем теле. Этот «телок» на своём жизненном пути претерпел превращение из захолустного увальня в мудрого клирика войны, принял апоскисианство и уже без малого двадцать пять лет проповедует свою веру молотом на длинной рукояти. Помимо этой троицы в отряде осталось ещё пятеро скидийцев, тех самых, что безвестными и голодными бродягами собрались когда-то под самодельным знаменем молодого Ворнстрога, ублюдка, рождённого от уличной потаскухи и оставшегося безымянным аристократа. Но другие пятеро сейчас в гуще событий, принимают на себя удар левого фланга оркской кавалерии.

То знамя, старое, потрёпанное, покрытое швами и заплатами как боевыми шрамами, и по сей день реяло над ставкой Скидийских Воробьёв. Белый воробей на чёрном поле. Как уже было упомянуто, Ворнстрог нашивал вырезанного из наволочки воробья на чёрное полотнище самостоятельно, отчего признать в сей кляксе птицу мог только человек ну с очень богатым воображением. Позже, когда отряд уже заработал репутацию и кое-какую казну, капитану Ворнстрогу предлагали изготовить новый, красивый стяг, на котором будет узнаваемый геральдический воробей, и он согласился бы, если бы не категорическое несогласие воинов, не желавших видеть над своими головами ничего, кроме замызганной, но счастливой белой кляксы, больше похожей на воробьиную какашку, чем на воробья.

— Поздно, — с досадой выдохнул капитан.

Троица игроков синхронно