из дымящихся стволов, да такой, что мало не покажется. А иначе нельзя, золотко, вдруг и правда Виктор-Палыч западет на мою личную мышку-замухрыжку? Ты ведь у нас образованная, начитанная дырка, ему такие нравятся! Так что лучше предохраниться на всякий случай и сделать из тебя заправскую шлюшку, давалку-профессионалку с кавайной татушкой на блядской попке! Да-да! Пускай потом твой Андрюша на тебя в интернете любуется, комменты читает да слюнки пускает на свою благоверную, в три болта заебенную! Верну, верну тебе твоего голубка, кому он на фиг нужен. Hо принадлежать ты будешь только ...мне! Так и знай... !
«Кастрюлька! Ласточка моя! Что я несу? Слава богу, ты меня не слышишь. Прости меня, дуру, прости. Грубая пацанка, как ты говоришь, что с меня взять? Гляжу на тебя и глазам своим не верю — это правда ты?! Hе во сне ли? Осточертели эти сны. Вот если б всегда просыпаться и видеть твое родное личико, твои серые глаза с бесенятами, слышать твой голос. А ты еще больше похорошела, ладненькая стала, не узнать... Бедняжка! да я всю тебя обкончала, уж не знаю сколько раз, а ты всё трудишься, фантазерка моя сладкая. Потерпи, кажется, я сама сейчас отрублюсь...»
— Снежка, ты как? Тебя холодной побрызгать?
Снежана неохотно открыла глаза, слабо улыбнулась и похлопала Юльку по щеке.
— Не надо. Но с меня, пожалуй, хватит...
— Госпожа просила напомнить про наказание...
— Ах, да. Оботри меня насухо и дай полотенце для головы. А потом побрей себя там. Негоже служанке с такими зарослями перед госпожой рассекать. И голышом ко мне. Посушу тебя феном и пофоткаю заодно. Фен-то у тебя найдется?
* * *
«Ну так слушай, малыш, про своего ненаглядного Андрюшу... «— прошептала гостья ей на ушко, оставляя поцелуи на месте знаков препинания. После душа у Юльки разболелась голова, не помог ни кофе с коньяком, ни целебный крем-ликер с запахом фиалок, роз и миндаля, который Снежана притащила из машины. Тогда девочки выключили свет и залезли в кровать. Уже глубоко стемнело, и серая стена напротив окрасилась приветливыми семейными огоньками. Юлька прижалась спиной к Снежке, открыв любовную долину для нежных игр своей повелительницы, и сладко обмирала при каждом её касании. Глаза слипались, кружилась голова, и казалось, что убаюкивающий шепот звучит где-то внутри нее, только далеко-далеко...
— Как ты его отшила, он побегал-побегал, и ко мне стал клеиться. Не то чтобы в любовники набивался, кишка тонка, да и я поводов не давала. Сначала долго извинялся, не пойми за что, потом давай все эти глупости лепить, ну, знаешь, «разреши тебе ножки целовать», «киску полизать», «за продуктами сгонять». Весь телефон своими фантазиями засрал, поганец. На тебя-то я, лапка, никогда не сердилась, зато на Андрюшку твоего жутко злая была, а тут он вконец достал. Короче, решили мы с Виктор-Палычем проучить салагу. Пригласила его, так и быть, на «целование ножек», он и клюнул. Явился, весь из себя такой