Совращение прапорщицей в учебке

Я в молодости был довольно смышленным, а в армии еще поумнел. Смешно? Согласен, вру, конечно. Хотя, как сказать. Многим вчерашним школьникам простая мудрость «поближе к кухне, подальше от начальства», «бьют беги, дают бери», «солдат спит, служба идет» и т.п. ложится в голову впервые и остается на всю жизнь. Я многое уже постиг в процессе работы, а работал я, начиная класса с седьмого школы, были тогда такие трудовые отряды старшеклассников, с которыми летом мучились шефствующие над школами предприятия. Но в армии тоже удалось поднакопить полезный опыт и не забыть многое с «гражданки» — например, я, вернувшись из армии, помнил, что меня зовут Олег, у меня умные карие глаза, прямой нос и вообще все довольно прямое, от речи до темных волос на голове, а вот шерсть на груди, спине и так далее вьющаяся.

Как и многие, после проводов в армию я в полубессознательном состоянии попал в учебку. На что ориентировался «покупатель» (так называли представителей войсковых частей, выбиравших призывников в военкомате), когда отбирал меня в войска ПВО лазить внутри техники, я не знаю. Я всегда думал, что танкисты и прочий механизированный люд должны быть маленькие, компактные, легко пролезающие в люки и узкие ходы внутри боевых машин. Может быть, «покупатель» считал, что приятно было смотреть в строю на молодцеватых крупных парней, может быть процесс перезарядки установки требовал силы и роста. Вобщем меня высокого, здорового парня выбрали быть оператором-наводчиком машины на базе МТЛБ, в простонародье называемой мотолыга. А для приобретения таких дефицитных навыков нужно учиться, и для учебы меня послали в учебную дивизию в одном небольшом городке.

Учебка и непосредственно войска это, как красная и черная зоны. В учебке все по Уставу, в частях обычно все по армейским понятиям. В учебке новобранца сразу так берут в оборот, что через месяц он на сержанта молится, как на маму, потому что только сержант может помочь и подсказать, где взять нитки и иголку, где взять мыло, как подшиваться, где и как постираться, как вырезать и подписать деревянную бирку на подсумок с противогазом и тысячи других мелочей, которые в совершенно бешенном темпе со сроком исполнения «вчера» заставляли делать пополнение, чтобы оно не затосковало и не повесилось сразу после переваривания домашних пирожков. Соответственно сержант в учебке это величина, а офицер это небожитель, изредка заглядывающий в свои владения. Комбат это практически бог, а на комполка и смотреть нельзя, чтобы не обжечься. Такого запала и установившегося авторитета сержанта обычно хватало на несколько месяцев, которые и длилась учебка.

И вот сразу по приходу в учебку я узнал, что командир моего отделения мой земляк Влад. Сейчас придумаю ему фамилию, потому что в армейке все по фамилиями, они звучат очень часто. Поскольку он уже по гражданке в Питере занял у меня денег и исчез, я назову его Вороватов. Влад Вороватов был старшим сержантом в дружном коллективе сержантов нашей батареи