Летняя практика

вы все еще сердитесь?

— Я не сердился...

— Ну, ну, не сочиняйте, скромный юноша; точно я не знаю, что у вас никакой работы нет. Ведь правда? — шепнула она, нагибаясь ко мне. — Правда?

— Правда! — еще тише проговорил я.

— То-то! Ведь я все вижу, — сказала она и засмеялась.

Тон ее был особенный: ласковый и в то же время резкий. Она глядела на меня каким-то загадочным, странным взглядом, продолжая улыбаться. Я начинал проваливаться в невидимые сети ее женственности, которыми она постепенно окутывала меня. Казалось, между нами не было теперь никаких преград, и я свободно любовался ее высокой грудью, ее нежным профилем, ее королевской осанкой. Близость гибкого тела казалась доступной и упоительной.

Мы все подвигались вперед. В лесу было так хорошо и свежо. Только треск под копытами сухого валежника нарушал торжественную тишину леса. Впереди, на полянке, показалась маленькая полуразвалившаяся изба, густо заросшая вьющимся хмелем.

— Я устала. Отдохнем здесь! — проговорила Рязанова.

Я спрыгнул с лошади и помог ей сойти. Когда я обхватил ее стан, руки мои вздрагивали.

Я привязал лошадей. Елена Александровна вошла в избу и присела на лавке у окна.

— Тут прежде лесник жил, — заметила она и задумалась. — А вы что стоите? Садитесь! — резко сказала она.

Я сел около, молча любуясь ею. Она облокотилась на окно и глядела в лес, вся залитая багровыми лучами заходившего солнца. Я любовался ею и видел, как тяжело вздымалась ее грудь, как вздрагивали ее губы.

— Что же вы молчите? — повернула она свою голову. — Говорите что-нибудь... Посмотрите, как хорошо здесь!

Но что я мог сказать?

— Какой вы... смешной! Что вы так смотрите, а? Говорите же что-нибудь, а то вы так странно молчите! Ну, рассказывайте, отчего вы так сердились на меня? Теперь не сердитесь, нет? — говорила она странным шепотом, вовсе не думая о том, что говорит.

Я взглянул на нее. Она сидела, улыбаясь все тою же загадочной улыбкой, с полуоткрытыми губами. И вдруг она стала расстегивать блузку и обнажила грудь. Я бросился к ней и начал покрывать поцелуями. Поднял голову и она, увидев мой сияющий вид, подошла к подоконнику и села на него снимая обувь, а потом и нижнюю одежду, велев мне раздеваться. Меня затрясло как в лихорадке. Я очень торопился и засуетившись, не сразу понял как она хочет. Она поставила ступни на подоконник, а когда я подошел протянула на встречу руки и обняла меня. Я посмотрел вниз и направил свой изнемогающий член прямо в ее горячую темноту и скрестив руки за ее спиной начал быстро двигаться. Она тихо смеялась, замирая в моих объятиях.

«Что, теперь не смеешься?» — думал я, когда помогал ей садиться на Опала, толкая за попу. Она старалась не замечать меня.

«Еще бы! Когда глубину твоего затосковавшего влагалища проверил молодой член неопытный парня, отстрелявшись внутрь от нахлынувшей на него волны неизведанных чувств».

Мы ехали молча и расслаблено. Но скоро она погнала лошадь и помчалась из лесу как сумасшедшая. Я