Шантаж (дуэль)

пробормотал он и снова уселся в свое кресло. Девушка вздохнула и снова отвернулась к окну. — Надо немного подчистить, и можно отправлять... Куда ты?

— В туалет... — девушка уже взялась за ручку двери, но обернулась к нему. — Сереж, если ты сейчас это сделаешь, пути назад не будет...

С этими словами она вышла из кабинета, чуть хлопнув дверью.

Сергей развернулся в кресле к окну и несколько минут смотрел на медленно ползшие по небу облака. Она все не появлялась.

— Идиотка, — прошептал он и решительно повернулся к компьютеру.

Пара щелчков мышкой. Быстрый просмотр. Он помедлил прежде чем нажать на кнопку «Отправить».

Сухой клик разорвал тишину кабинета как револьверный выстрел.

— Пути назад нет... — прошептал он и закрыл крышку ноутбука...

* * *

— Толя, Толечка, любимый! Прошу, не уходи! — Таня в исступлении цеплялась за его локоть. — Ну, пожалуйста! Я...

Дверь хлопнула раньше, чем она сказала это заветное слово — ее последний аргумент, которым она надеялась удержать своего любимого комсорга. Ей нужно было только встать, открыть дверь и крикнуть ему вслед, но неимоверная тяжесть вдруг легла на ее плечи и не позволила подняться. Она закрыла руками лицо и затихла...

Встать ее заставил только холод, пробиравшийся к крохотному огоньку жизни, который только начал разгораться в ее чреве. На ватных ногах она прошла в кухню и тяжело опустилась на стул.

— Танечка, что с тобой? — соседка тетя Люся, а полностью Люсьенна Демьяновна, поставила чайник на плиту и села на табурет рядом с Таней.

— Ничего, тетя Люся, — тускло ответила девушка и встала, чтобы уйти в свою комнату.

— Сядь, — не терпящим возражений тоном сказала Люсьенна Демяновна. Таня покорно вернулась на свое место. — Рассказывай.

И Таня рассказала — как они с Толиком познакомились, как гуляли по парку, как он читал ей стихи, как дарил цветы. Как они однажды убегали от дружинников, потому что Толик потихоньку вытянул из тележки с мороженым одну порцию — для нее.

Как он подрался из-за нее, как она привела его к себе в комнату, как заливала йодом и зеленкой его ссадины и царапины, и как он крепко обнял ее за талию и уронил на постель, так что она разлила зеленку, перемазалась ею сама и испачкала белье. Как его губы нашли впадинку у нее под шеей, как его руки нежно шарили по ее телу и расстегивали многочисленные пуговки и крючки.

Она должна была бы сопротивляться. Наверное, ей следовало выставить его за дверь, но его прикосновения были такими мягкими, как пуховая перина, а его губы были такими нежными, как заварной крем, что она просто забыла обо всем. А теперь у нее задержка уже две недели, а он сказал, что никогда на ней не женится. И ушел, а она не успела ему сказать...

Таня снова расплакалась.

— Зачем мне этот ребенок?

— Значит так, — Люсьенна пожевала губу, — завтра пойдешь в консультацию... И не спорь! Я пойду с тобой. Никаких абортов — иначе будешь как я...

Таня сглотнула комок и отвела глаза