Четыре недели

на этот раз более решительно. Кончики пальцев Моники погладили ее по затылку.

— О да, это очень милый язычок...

С каждой секундой становилось все легче. Кожа Моники была более темного оттенка, чем у Эди, и Дженни медленно облизывалась, пока знакомилась с ее вкусом и текстурой.

— Да, вот и славно, малышка.

Какое-то время Дженни обрабатывала себя, наслаждаясь тихими стонами женщины и тем, как пальцы, поглаживающие ее волосы, меняли темп, когда давление нарастало. В конце концов, пальцы Моники превратились из мягкой ласки в крепкую хватку. Ее дыхание стало более резким, и она начала толкаться вверх.

С каждым движением бедер вверх она выпускала дальнейшие инструкции.

— Засунь свой язык внутрь...

— Высоси это из мамы...

— Давай по-глубже, малышка...

— Да... вот так...

— О черт... Мама уже близко...

— Мой клитор, малышка... мой клитор...

Дженни поползла вверх. Ее клитор был огромным под языком, его невозможно было не заметить. Для начала она вылизывала его тугими нежными кругами, но Моника была не в настроении для изысканности. Ее ногти царапнули Дженни по голове.

— Сильнее, детка!

Дженни прижала язык и мгновенно ответила: Стоны женщины и то, как она извивалась всем телом, так заводили её. Когда Моника начала выть от оргазма, этот звук был не похож ни на что, что она когда-либо слышала.

Оргазм длился добрых тридцать секунд. Затем она начала расслабляться.

— О, ты действительно нечто... Эди была права... Вычисти меня, малышка.

Дженни ничего не могла с собой поделать. Она вылизывала ее киску, очищенную от соков, и даже когда Моника погладила ее по голове, чтобы сказать, что она довольна, она не унималась. Во всем виновата Аннабель. Она не хотела этого. Она не хотела оказаться в таком положении. И недостаток внимания Аннабель привел ее сюда.

Она любила Аннабель. Она ненавидела Аннабель.

Она начала лизать сильнее, быстрее.

— О Боже, — простонала Моника и запустила пальцы в темные волосы Дженни.

Она закинула ногу на плечо девушки, раздвинула ее в поисках лучшего наслаждения от языка, и начала выгибаться назад.

— Мама любит тебя, малышка...

АННАБЕЛЬ

Грифф Маккэффри сдвинул бифокальные очки на переносицу и посмотрел на Аннабель. Его пальцы постукивали по записям, которые она прислала ему менее получаса назад.

— И это все?

Она открыла рот, чтобы ответить, но его поднятая ладонь остановила ее прежде, чем она смогла произнести хоть слово.

— Позволь мне подытожить, — гневно воскликнул он, глядя на нее тем же взглядом. — Ты установила контакт с Вероникой Моро. Ты встречалась с этой девушкой по имени...

Он снова посмотрел на записи, потом снова на нее.

—... по имени Цзяо. И из этих двух разговоров ты получила полное дерьмо. Хорошая работа, дорогая.

Она почувствовала, как покраснело ее лицо. Маккэффри запросил последние новости, и все, что она смогла сообщить, — это то, что они уже знали. Как могло быть иначе? Предполагалось, что она будет репортером-расследователем в ведущей лондонской ежедневной газете, но все, что она сделала до сих пор, — это скомпрометировала себя с Вероникой, Цзяо и Синди.

— Какого хрена ты с ними