Четыре недели

она вытянула ноги и вытянула их вдоль дивана, на котором сидела. Ее рыжие волосы были влажными, как будто она только что вышла из душа.

— Как раз вовремя, — огрызнулась она на Цзяо, хотя ее глаза были прикованы к Аннабель. — Я не плачу за опоздания.

— Мне так жаль, Джорджина, — тихо проговорила китай-американка. — Я могу заверить Вас, что задержка будет оправданной. Вы просили новую девушку. Что думаете?

Аннабель взглянула на Цзяо, ища хоть какое-то объяснение, Даже если факты были на виду у всех. Ничего не последовало. Когда она снова перевела взгляд на Джорджину Уолтерс, рыжеволосая женщина медленно разогнула ноги. Халат соскользнул, словно позволяя теплу между ее бедер вырваться наружу.

— Я впечатлена, — протянула она. — Дай мне взглянуть на товар.

Аннабель уставилась на нее, пытаясь понять, что происходит. Это не было очередным испытанием. Это было не то, что она могла бы оправдать перед собой как необходимость для этой истории. Она была там в качестве эскорта. Проститутки. Джорджина Уолтерс заплатила за свои услуги. Сегодня она должна была заниматься сексом с одной из самых уважаемых женщин на телевидении.

Цзяо подошла к ней сзади, когда она стояла там, как кролик, пойманный фарами. Она даже не пошевелилась. Она не могла пошевелиться. Даже когда она почувствовала, как пальцы Цзяо расстегивают молнию на ее платье. Скрежещущий звук эхом прокатился вокруг ее ошеломленной головы, когда Цзяо расстегнула молнию на платье.

Джорджина одобрительно кивнула, и платье упало ей на колени. Женщина изучала тело Аннабель, как львица, оценивающая свою добычу. Она опустила одну ногу на пол и просунула руку в прореху платья.

— Ты права, — сказала она Цзяо. — Ожидание того стоило.

Она снова посмотрела на Аннабель. Ее рука слегка сгибалась, едва заметно, но достаточно, чтобы предположить, что она гладит себя. Когда она увидела, что глаза блондинки-репортера опустились между ее ног, она понимающе улыбнулась.

Аннабель невольно почувствовала, что ее щеки начинают краснеть. Эта замужняя телеведущая сидела там, менее чем в метре от нее, и мастурбировала. Ей следовало бы развернуться и бежать, но это уничтожило бы любую возможность добыть нужные ей факты.

Но об альтернативе думать было невыносимо...

— Знаешь, что я люблю больше всего на свете? — спросила она.

Свободной рукой она потянулась к завязке халата и развязала его. Она сбросила шелковое платье с плеч. Ее полные груди были увенчаны большими и торчащими розовыми сосками, стоящими достаточно гордо, чтобы отбрасывать тени.

— Мне нравится, когда новая девушка опускается к ней в первый раз.

Она раздвинула ноги так, чтобы Аннабель могла видеть рыжие кудряшки и пухлые половые губы, которые теперь блестели от ее соков. Репортер знала, что время уходит, если она хочет сбежать, но на несколько коротких секунд картина, нарисованная Джорджиной, запечатлелась в ее сознании.

Независимо от того, как это отразилось бы на ее рассказе, она должна была испытывать отвращение при мысли о том, что ее используют в качестве проститутки. Но, к своему вечному стыду, она почувствовала знакомое покалывание между