Границы дозволенного

как новенький, если, конечно, к тому времени язва зарубцуется, и я как лечащий врач сочту возможным вас выписать, — продолжала она с легкой иронией, внимательно следя за блуждающими по ее ногам тоскливыми глазами.

— Но это будет так нескоро! — со скорбными нотками в голосе, вновь опуская глаза на ее ажурные колготки, вымолвил он, имея в виду этим замечанием и завершить разговор о возможных сроках выписки.

На ее лице застыла загадочная полуулыбка. Спиртное, выпитое за вечер, эта чрезвычайно «содержательная» беседа с небезынтересным собеседником, его неумение сокрыть печаль в глазах, прослеживающих «случайные» движения ее ног и рук, отчаянные его попытки приспособиться к дивану, — все это развлекало ее и делало вечер приятным. Майя Михайловна с удовольствием закурила новую сигарету.

— Ну вот, только теперь я, кажется, окончательно согрелась, — промолвила она чуть слышно. — Николай Игоревич, там возле шкафа мои туфли, вон те, бежевые, не сочтите за труд, принесите их сюда, — певуче проговорила Майя Михайловна, озорно и вызывающе глядя на него.

«Ага, слово «пожалуйста» опустила», — про себя отметил Николай, не без труда вытаскивая себя из злополучного дивана и направляясь к шкафу.

Ее туфли, стоящие среди других двух пар, он узнал сразу. Это были прехорошенькие туфельки с открытым носком и кокетливой поперечной зигзагообразной перепонкой.

Он бережно взял их, внимательно оглядел со всех сторон, поднеся поближе к близоруким глазам, будто задался целью навсегда впечатать в память, и, чувствуя подступающую к сердцу волну теплоты, украдкой провел пальцем по узкому ремешку до самой металлической застежки, уверенный, что его действия останутся незамеченными. Усилием воли он воспротивился вдруг возникшему острому желанию поцеловать хотя бы одну из едва уловимых вмятин, оставленных многократными надавливаниями больших пальцев ее ног.

Подняв глаза на зеркало, висящее возле входной двери, Николай обнаружил серьезную передислокацию: Майя Михайловна теперь сидела на том самом «топком» диване, на котором мучился минуту назад он и, румяная и соблазнительная, вальяжно откинувшись на спинку, томно потягивалась, глядя на то же зеркало.

Николай покраснел, логично заподозрив, что она все видела, и, быстро обернувшись, направился к ней, пытаясь придать своему шагу как можно больше решительности. Однако решительности его сильно поубавилось, когда он оказался перед диваном, где полулежала теперь Майя Михайловна в ожидании своих туфель. Ее короткий кокетливый халат своей белоснежностью красиво контрастировал с черными колготками. Нижняя пуговица халата от натяжения расстегнулась, и любопытный глаз мог без труда проследить ее ноги почти до истоков.

Николай был готов к чему-нибудь подобному, и все же сильно сконфузился столь откровенно дразнящей позой.

«Нужно не заметить, «шлангом» прикинуться, — пытался по возможности разумно реагировать он на предложенный вариант игры. — С другой стороны, как бы этим «шлангизмом» не разочаровать ее: за импотента может принять или за придурка», — думал он.

Озабоченный этими мыслями, он уставился в пол, прикидывая, куда поставить туфли. Выбрав место, Николай слегка наклонился и несколько небрежно, выпустив их из рук почти у самого пола, определил туфли прямо перед Майей Михайловной.

Выпрямившись, он встретил пронзительный