к спальне. — Все разговоры оставим на потом.
— Сереж, я тебе в зале постелю, хорошо?
— Буду только рад, — молвил я, радуясь тому, что нашел пристанище.
Я прошел в зал, где Володькина супруга уже заканчивала стелить мне постель, поправляя на себе простынь, которая постоянно с нее сползала.
— А ты чего в простыни-то? — даже не пытаясь въехать в ситуацию спросил я.
Ирка покраснела и что-то пробурчала в ответ, который никоим образом меня не интересовал. Закончив, она быстро ретировалась в свою спальню.
— Жрать хочешь? — нарисовался в дверях Володька.
— Скорее да, чем нет.
— Тогда пошли на кухню.
Сделав несколько бутербродов с колбасой и налив огромную чашку чая, он достал сигареты и закурил. Я старательно жевал, а он молчал. Мой друг никогда не лез в душу, когда того требовала обстановка и, за это я его очень ценил.
— Я вам не помешал? — вдруг опомнившись спросил я.
— С тела снял, — ответил Володька.
Только теперь до меня дошло почему Ирка была в простыне.
— Извини, брат, не хотел, так получилось.
— Да ладно, я свое наверстаю. А у тебя какие планы на будущее? — поинтересовался Володька.
— Не знаю пока. Надо где-то найти жилье, не у тебя же ютиться.
— Понимаю, что с Валентиной у тебя швах. А, кстати, давай пока поживешь у Татьяны. Ее благоверного отправили на принудительное лечение, так что хата свободна.
— А ревновать не будешь?
— Буду, но не сильно. Ты знаешь, буквально вчера познакомился с такой дамой — мама не горюй. Теперь все силы на нее направляю. Да ладно, об этом как-нибудь в другой раз. Давай отдыхай.