школу я попал рано, так как было очевидно, что Джорджи зарезервировала время на прием душа и переодевание, прежде чем ехать их забирать. Отправка меня из дома давала ей время привести себя в порядок.
— Что-то не так? — спросила она меня в тот вечер за ужином.
— С чего ты взяла. Почему что-то должно быть не так?
— О, мне показалось, что ты сегодня со мной холоден.
Хитрая тварь поймала меня в то время, как здесь присутствовали дети. Я собирался оставить все до тех пор, пока они не окажутся в кровати.
— А что, ты сделала что-то, что должно меня рассердить?
— На что ты намекаешь?
— Просто ответь, Джорджи, это ведь ты начала разговор.
— Ну, ты — в дурном настроении.
— Так, может, я устал. У меня была тяжелая неделя.
— Ну, тогда не срывайся на меня и детей только потому, что на работе дела идут плохо.
Мы доедали в тишине. Ну, тишина была лишь между Джорджи и мной. У детей были полно, о чем поговорить.
Позже тем вечером, когда дети уже спали, я взялся за Джорджи:
— Итак, Джорджи, в чем главная идея?
— О чем ты сейчас?
— Ты и Роджер, одни в этой чертовой лодке, вот о чем я. Ты — моя жена, ты не должна выходить на чертовой лодке с другим мужчиной.
— Ты никогда раньше ничего об этом не говорил. Почему же сейчас так сердишься?
— Потому что ты всегда заставляла меня думать, что с тобой была Бетти. Я не знал, что вы были с Роджером наедине.
— Он учит меня водить лодку и ухаживать за ней. Что в этом плохого?
— Боже мой, женщина, ты — моя жена.
— И какое это имеет отношение?
— Послушай, ты — моя жена, а Бетти — его. Мы делаем все вместе с тобой, а он должен делать все с Бетти. Так должно быть, и на этом все. Ты больше не поплывешь на лодке одна с Роджером. Поняла?
— Я поняла, но это глупо. Роджер — просто друг.
«Держу пари», — подумал я про себя.