Только твоя, любимый, только твоя... Глава 7: Заключительная

на множество венок поменьше — и скрывались под толстым кожаным напульсником с металлическим значком каннабиса, на левой руке, и под черным ободком дорого поблескивающих наручных часов — на правой.

Молодой человек удивленно замер, с интересом разглядывая прелести молодой девушки, которая, через пару секунд, запоздало сообразила, в какой ситуации она оказалась — и пронзительно ойкнув, стремительно юркнула под простынь на своей кровати.

Юля, еще толком не отойдя от головокружительного сновидения, даже не нашлась, что сказать незнакомцу, в такой, мягко говоря, пикантной ситуации. Да и сама Марина, закутавшись по самые уши, как-то помедлила с подходящим обращением или пожеланием с указанием характерного направления и комментарием по поводу культурного уровня беспардонно вошедшего к ним незнакомца.

Повисшую было, неловкую тишину нарушил сам парень:

— Уж не меня ли вы ждете, милая девушка? — голос у парня был бархатный, низкий, обволакивающий, очень уверенный и сильный, с нотками бесшабашного, но беззлобного веселья. — Или все-таки сначала познакомимся?

Прозвучавшая реплика мало походила на извинение, а потому Юля, всегда остро реагирующая на малейшие проявления мужской наглости, стряхнула с себя последние крохи сна и, резко выбравшись из кровати, прикрикнула на парня:

— Тебя что, стучаться не учили, придурок?! — для внушительности, девушка уперла руки в бока. — Или ты к нам прямо из колхоза вперся?! В сарае родился, дверей не видел, а?! А знакомится ты на трассу пойдешь — там как раз твои подруги дядям голосуют! Пошел вон отсюда!

Парень слушал Юлю со спокойной усмешкой. В этот момент Марина обратила внимание на его глаза. Зеленовато-серые, безмятежные, с какой-то тлеющей искринкой на дне. Такие манящие — и в то же время какие-то опасные, лишенные огненной злобы или холода ненависти, но очень напоминающие ницшеанскую бездну, которая всегда, не мигая, смотрит в ответ.

А Юля сейчас напоминала растревоженную моську, которая с лаем носится вокруг спокойно стоящего слона — причем, не обычного флегматичного, темно-серого гиганта, а одного из тех, что, вопреки стихии, выжили в смертоубийственном переходе Ганнибала через Альпы.

— Успокойте нервы, девушка, от них красота портится, — с улыбкой произнес Юле молодой человек. — У вас ее, конечно, дофига и больше, но зачем же ее разбазаривать по таким мелочам? Да и с критикой моего воспитания вы погорячились. Я, между прочим, вполне культурно обратился — но не к вам, а к вашей подруге, которую застал в интересном виде. И если ее — теперь он перевел свой взгляд на Марину, у которой внизу живота что-то сладко заныло, — обидел мой невинный вопрос, я с превеликим удовольствием извинюсь. А вот вы — парень снова обратился к Юле, — только что оскорбили совершенно незнакомого вам человека, который просто ошибся дверью. Поэтому я, пожалуй, пойду, пока вы вновь не принялись бессмысленно ...расточать вашу красоту.

Парень повернулся — и неторопливым, уверенным шагом направился в сторону двери.

— В следующий раз, стучитесь... — вполголоса произнесла Марина вслед парню, в противоречивой надежде, что эти слова не коснуться его слуха.

Но он все-таки услышал.

— Непременно, — чуть обернувшись, с обаятельной улыбкой, ответил незнакомец.

Когда за