Только твоя, любимый, только твоя... Глава 7: Заключительная

рассчитывала на очередную, ни к чему не обязывающую связь, а потому что ей совсем не хотелось называть его по имени — лишь «моим».

Не важно, откуда он приехал. Марине хватало лишь тяжелого осознания того, что совсем скоро им придется расстаться — ведь его отдых заканчивался уже на следующий день.

Не важно, где он учился, кем он работал, чего мечтал добиться в жизни — впервые, за несколько лет, Марину совершенно не заботили все эти подробности, о которых в первую очередь справляется у очередного кавалера здоровый, женский прагматизм.

Не то, чтобы ей было совершенно наплевать, «чьих будет» этот парень, случайно заставший ее обнаженной и непостижимым образом запавший ей в сердце и душу. Просто в данный момент эти подробности, прозвучавшие в первые минуты разговора, во время привычного «обмена любезностями», нисколечко не интересовали Марину, сердце которой билось так часто, словно это свидание было для нее первым и последним в жизни.

— Что, прости? — Марина поняла, что вот уже минуту она просто идет рядом с ним и смотрит на него, не проронив ни слова после прозвучавшего вопроса.

— Ловишь нирвану? — он хитро улыбнулся. — Я спросил, тебя подруга долго отговаривала от встречи со ...мной? А то мне почему-то показалось, что я ей не особо приглянулся. Может, потому что ввалился без спросу в тот момент, когда ты решила изображала Шэрон Стоун?

— В смысле?

Парень вновь улыбнулся, сверкнув озорным огоньком в глазах.

— Фильм «Основной инстинкт». Там главная героиня является на допрос без трусиков. Поначалу, она просто сидит и демонстрирует полицейским свои блестящие, скрещенные ножки.

— Блестящие? — нахмурилась Марина, ощутив, как в этот момент ее кольнула ревность — глупая, к экранной героине, но довольно ощутима.

— Сверкают, как фарфор. Наверно, их перед съемкой специальным гелем покрыли — и свет направили, как надо, — пояснил парень, с улыбкой отметив для себя, как насупилась девушка. — И вот, на одном из неудобных вопросов детектива, который ее дело ведет, она, не спеша, перекладывает ножки так, что, на пару секунд, всем на допросе видна ее... — он выдержал паузу. — Незакомплексованность.

Сердечко Марины забилось еще чаще. Раньше, когда парни — порой, весьма оригинально — выводили их разговор ближе к откровенным темам, она могла позволить себе разве что стыдливо покраснеть, ничуть, на самом деле, не смущаясь обсуждать интим с потенциальным ухажером.

«Зачем любить, зачем страдать, коль все пути ведут в кровать? Но прежде, чем завлечь в кровать, Уметь к ней нужно приглашать... «— иногда проговаривал про себя Марина не то кем-то, не то самостоятельно перефразированный стих Есенина.

В общем и целом, эти строчки, в достаточной мере, отражали ее подход к откровенным разговорам до момента близости: до того, как достать член и направить его, куда нужно (или, в отдельных случаях, куда хочется), хорошо бы девушку к нему подготовить.

Вообще, Марине нравились не только долгие прелюдии, но и постепенность в шагах, которые, в итоге, должны были к этой прелюдии привести. Разумеется, если мальчик слишком долго подводил ее к интиму,