Шантаж

излиться. Нет, так просто она от меня не отделается! Если уж быть сволочью так совсем! Тащу Иру за волосы, нагибаю. Бухается на пол прихожей коленками. Какой чудесный вид: изрядно потрёпанная королева смотрит на меня снизу-вверх, в роскошной шубке, с задранной до пояса юбкой, разодранными колготками, порванной блузкой и поднятым над сиськами бюстгальтером.

— Хочу кончить тебе в рот!

Толкаюсь каменным членом в пухлые губки. Но она не торопится их разжать. Впрочем, мне даже мимолётного прикосновения хватило.

— Оооо, — разрядка наступила неожиданно.

Так даже лучше. Выстреливаю спермой прямо ей в лицо, едва успела глаза свои ведьмачьи прикрыть. Сука.

Чёрт, я одновременно ликую и одновременно мне тошно от самого себя. Она как будто высосала меня всего. Нет, мне её не жалко, совершенно не жалко! Хватаю за волосы тяну. Веки, обрызганные каплями спермы, поднимаются.

— Рот открыла и давай оближи хорошенько!

Какой взгляд! Ира хочет меня убить! Снести голову, отстрелить яйца, освежевать, разрезать на мелкие кусочки. Мечтай детка, мечтай.

— Быстро рот открыла, шлюха!

Не жалко ее, совершенно не жалко! Повторяю, про себя, как мантру. Меня несколько раз чуть взаправду не убили, всего лишь из-за того, что генералова дочка решила поиграть с бедненьким лейтенантиком. Я побывал в таком аду, что до сих пор просыпаюсь в холодном поту по ночам. А это избалованная сучка даже не вспомнила меня, когда мы увиделись через 12 лет.

— Я же сказал, быстро, слизывай, детка,

Вожу опадающим членом по Ирининому лицу, размазывая сперму на бледной коже. Губы так не открылись. Ну и ладно, оставим это на потом. А сейчас надо избавиться от неё. Со мной что-то не так. Она на меня странно действует. Точно ведьма. А иначе откуда, это вдруг возникшее желание поднять её с колен, просить прощение, целовать и гладить, нашептывая что-то ласковое на ушко.

Сую сумочку Ирине в руки.

— Всё, свободна, можешь идти! Через неделю в тоже время. Только теперь, расценки повысились, принесешь миллион.

Выталкиваю её за дверь, прямо так, в подранной одежде и со спермой на лице. Прислоняюсь к двери, тяжело дыша. Трудно быть скотиной. Взгляд ложится на оброненный Ирой шарфик, голубой, синий и серый цвета в нём красиво причудливо переплетаются. Поднимаю, подношу к лицу. Ноздри наполнил запах дорогих духов, запах недостижимо прекрасной женщины. Недостижимой... даже несмотря на то, что только что её поимел. Сука.

...

Меня колотит, будто я голая стою на сильном морозе, а не под обжигающими струями воды в душевой кабине. Постоянно повторяю «подонок, скотина, свинья, сволочь» и тру, нещадно тру, свою кожу, пытаясь навсегда стереть прикосновение его рук к себе, капли его поганого семени... Боже, как я могла, ведь я чуть не кончила под ним... Подонок... сволочь... животное... пальчики опускаются вниз между раздвинутых ножек, замельтешили, запорхали на клиторе. Другой рукой зажимаю сосок правой груди, неосознанно повторяя, движения Долженко, тогда, в коридоре. По телу проходит дрожь. Я так давно не получала удовольствия от секса. Сергей, даже перестал