Два билета до Ханки

Я невольно закрыл глаза, задрав кверху голову.

— Потом, милый мой! — услышал я её шёпот — А то кончишь ещё. Ложись сюда, мой хороший, — произнесла она, выпрямившись и обнимая меня за плечи.

Она подвела меня к расправленной постели и уложила меня на неё как ребёнка. Мгновение спустя она уже была надо мной, обхватив горячими бёдрами мой таз. Я покорно лежал, полностью отдавшись её воле и блаженному алкогольному опьянению. Её губы нежно прикасались к моему лицу, волосы слегка щекотали кожу. Её рука просунулась между нашими телами, она привстала, и я почувствовал её пальцы, завладевшие моим торчащим членом. Она выдохнула мне в лицо, медленно и тяжело опускаясь, закрыв глаза при этом. Я невольно ахнул, когда крайняя плоть на члене задралась, и головка вошла внутрь гостеприимного полового органа Любы.

— Что такое, маленький? — заботливо заворковала Люба — Испугался? Тётя Люба хорошая, правда? Писечка у меня узенькая, по петушку твоему соскучилась. Сейчас... Хорошо будет, мальчик мой... Сладенький мальчик мой... — Шептала она жарко мне на ухо.

Она принялась медленно подниматься и опускаться на мне, выпрямившись.

— Хочешь мамочкины тити? Возьми у мамы титю!

Я послушно взял в ладони её груди, тяжело колышащиеся через гладкий лиф комбинации. Любины бёдра напрягались, приподнимаясь, и вновь расслаблялись, когда она всем своим весом грузно опускалась на меня. Это ласковое изнасилование продолжалось, в то время как дыхание моей наездницы становилось всё глубже и тяжелее. Переводя дух, она наклонилась, ласково поглаживая моё лицо своими ладонями, мягкими и в то же время загрубевшими от обычного крестьянского труда. Затем её волосы защекотали мою грудь, а сильные губы принялись втягивать в рот мои соски так, что я вскрикнул от боли.

— Какой ты нежный, Серёженька! Как хорошо! Ммм...

Она приподнялась и принялась хватать своими губами мои губы, покусывая, запуская язык мне в рот. Прильнув своим ртом к моему, вновь стала двигать своим тазом, насилуя мой член. Мой несгибаемый пенис, скользя внутри сочащегося от вожделения, плотно охватившего влагалища, заставлял этот интимный орган издавать масляные чмокающие звуки, бесстыдно звучащие в комнате под мерный скрип кровати. Это продолжалось и продолжалось, я в блаженном опьянении потерял счёт времени. Несмотря на то, что вид насилующей меня деревенской женщины был необычайно возбуждающим, я до сих пор не кончил, что можно было объяснить действием алкоголя. Люба остановилась и, задыхаясь, вновь прильнула к моему рту. Я, сопя, парировал языком вторжения её языка. Тяжело дыша, она оторвалась от меня.

— Серёженька, мальчик, петушок мой любимый. Хочу тебя! Хочу тебя выебать. А ты... Хочешь?

— Тётя Люба! — только и мог я выдавить из себя.

Мне было приятно, восхитительно хорошо, и я был полон благодарности к этой простой женщине, дарящей мне наслаждение. Я протянул руки и начал гладить её пышные ягодицы под задранным кружевным подолом комбинации.

— Раздвинь ножки, Серёженька, — шепнула она мне неожиданно.

Её ноги сомкнулись, сдавливая мой напряжённый член в горячем влажном влагалище, в то время как мои ноги