Милашка и красавчик

меня.

— Я не могу так сразу. Я... — она замялась и покраснела, как вареный рак. — Я... еще девочка...

У меня в голове будто развеялись тучи — что ж я творю? Даже если бы она не была девственницей, даже если бы у нее до меня было с полсотни мужиков только за этот вечер, торопиться нельзя! Я должен доставить ее домой такой же чистой и непорочной, какой она оттуда уходила накануне. На ней не должно быть ни одной царапинки — в противном случае, она станет моим бесплатным пропуском не в светлое будущее, а на тот свет.

Я выпрямился, кивнул, стоя перед ней на коленях, и стал застегивать рубашку. Затем поднялся и подал ей руку. Она встала и отряхнула платье:

— Ты на меня не обижаешься?

Я улыбнулся:

— Конечно, нет...

Она легко скользнула губами по моей щеке:

— Спасибо...

Я снова улыбнулся и повернулся лицом на восток — жалко мне Ольку, сегодня ей придется несладко...

Когда мы спустились с крыши, солнце уже выглядывало из-за домов, игриво подмигивая нам.

Я повел Милану в сторону поселка. Всю дорогу она молчала, но крепко держала мой локоть и плотно прижималась ко мне.

Шлагбаум на въезде в поселок был опущен, охранник дремал в своей стекляшке. Но когда мы поравнялись с ним, он встрепенулся и улыбнулся, узнав Милану. Она кивнула ему, и мы чинно прошествовали под поднимавшимся шлагбаумом. Проходя мимо будки, я отвернулся, чтобы охранник не узнал еще и меня — это действительно был тот самый поселок, где мы работали.

Дом отца Миланы стоял в паре километров от въезда, немного в стороне от дороги. Мы прошли в ворота, пересекли широкий ухоженный двор, поднялись на крыльцо и вошли в дом.

Царила тишина такая полная, что мне стало не по себе. Я никогда не бывал в таких больших и богатых домах, но мне всегда казалось, что здесь должны быть хоть какие-то звуки. Не может же быть, чтобы такую большую площадь занимали всего два человека.

— Пап? — Милана прямо в кедах пошлепала куда-то вправо, оставив меня куковать у двери.

Через несколько секунд оттуда донеслась какая-то возня, потом громкие голоса — преимущественно мужские — потом снова раскрасневшаяся Милана, злая как тысяча дьяволов, подбежала ко мне и схватила меня за руку.

— Он мне не верит, — всхлипнула она и зарылась лицом в мою куртку, размазывая по ней косметику.

Спасибо тебе, милая Мила, как я теперь Ольке на глаза покажусь? Надеюсь, дорогая косметика отстирывается лучше, чем дешевая...

А затем справа появился высокий мужчина средних лет крупного телосложения с чуть тронутыми сединой темными короткими волосами и совершенно белыми ухоженными усами. Его черные глаза сурово взирали на меня из-под нахмуренных черных бровей, а на скулах играли желваки.

— Доброе утро, — произнес он, и звук его голоса разнесся гулким эхом под потолком комнаты.

— Доброе утро, — я мягко сжал плечи Миланы — она посмотрела на меня с удивлением — и отодвинул ее в сторону.

Ее отец окинул меня высокомерным взглядом, особенно задержавшись на моих босых ногах. Затем