Голая вечеринка

сжав виски, и тупо уставившись в одну точку, глядел, как на ее остреньком подбородке растёт и набухает полупрозрачная капля. Его это занимало: вот капля становится больше, начинает жить самостоятельной жизнью — трясётся и дрожит в такт раскачивающимся движениям девушки, наконец она решается покинуть своё временное пристанище: отделяется от подбородка, тело её утоньшается, оставляя за собой шлейф. Она застывает на мгновение посередине пути, как бы в раздумьях «совсем покинуть свой кров, или всё же вернуться?» Но земное притяжение действует неумолимо, ещё немного посопротивлявшись она отделяется окончательно, и бесформенной каплей ударяется о пол. Всё!

Он моргает, ему кажется, что он даже слышит звук удара. В голове туман, его слегка мутит.

Фееричного скандала, которого ожидал Серж, не произошло. Демъен спокоен и сосредоточен. В голову лезет всякая белиберда: отрывки фраз, вспышки образов из каких-то моментов, странные звуки.

Его прежние друзья, скромно, но уверенно, не создавая ажиотажа, входят в туалет и пользуют Алису, как простую шалаву. Никто не отказывается трахнуть девицу, которая, напилась до поросячьего визга и сама, отнюдь, не против... А то, что ей это нравится, не вызывает сомнений.

Одна странная мысль остаётся в его голове, вытесняя остальной бред. Она прочно засела там, блуждая по лабиринтам мозговых извилин, и вот, наконец, находит выход в жалобном причитании:

«Слава богу, меня здесь ещё терпят. А то, как же: хозяин вечеринки разбился в лепёшку, всё устроил в лучшем виде. И закуска, и выпивка, и веселье, да ещё и поебаться... Всё для друзей. Эге — гей! Берите всё, ешьте, пейте, трахайте мою женщину, пусть вам запомнится эта вечеринка, эта королевская вечеринка на восьмом этаже», — с сарказмом бубнит он себе под нос. Ему всё больше и больше становится себя жаль. Непрошенная слеза падает на кафель. Он незаметным движением руки смахивает вторую и быстро моргает:»Это какое-то наваждение. Я ли это? Мои ли это друзья? А эта женщина кто она, подруга, враг... ?»

Наваждение не исчезает, оно проступает упрямой реальностью жизни. Алису продолжают трахать, трахать и трахать...

«Раз уплачено... Кушайте, пейте!!!», — шепчет он: и они ели, пожирали его надежды, его мечты о семейном счастье с этой женщиной, с его маленькой сексуальной стервочкой, которая вскоре станет и вовсе не его.

А Аля, потная и пьяная, одуревшая от возбуждения, стоит на носках, упираясь локтями о раковину, и монотонно раскачивается под ударами очередного ёбаря.

Он не знает, что творится у неё в голове, что с ней происходит, что на неё нашло, он утратил ощущение реальности, всё происходит в тумане.

Из этого белого тумана проступают силуэты сношающихся людей, из него же доносятся приглушённые звуки необузданного блядства, как будто специально кто-то транслирует старый немецкий порнофильм с ужасной озвучкой прямо в туалет.

«Откуда взялся этот туман? Кто его напустил? Может быть, это дым или пар?» — теперь Демъена занимают не вопросы морали и быта, ни дилемма, как жить, «быть или не быть», его мучает вопрос: «Откуда здесь туман?»

Но никакого тумана нет