Ищи дурака

что она наслаждалась своей.

Но постепенно в течение следующего года появились другие вопросы, с которыми мне было не так приятно иметь дело. Взяв на себя всё больше обязанностей по уходу за детьми и ведению домашнего хозяйства, я подумал, что Джулия оценит мои усилия. По крайней мере, я надеялся, что она поймёт, что я пытаюсь отплатить ей за время и усилия, которые она потратила на то, чтобы быть матерью-домохозяйкой. Вместо этого Джулия всё больше разочаровывалась в моих усилиях. Она начала критиковать то, как я поступаю. Если я запускал кучу детского белья, она критиковала то, как оно было сложено. Когда я косил газон, она спросила, почему я не воспользовался триммером. Когда она поздно возвращалась с работы, то видела только разбросанные повсюду детские игрушки. Казалось, что всё, что я делал, не соответствовало её стандартам.

Мне не нравилось явное недовольство Джулии, но я не хотел, чтобы серьёзное столкновение расстроило наших мальчиков. Я вспомнил, что у меня были друзья детства, чьи родители постоянно ссорились, и это меня глубоко встревожило. В результате мне отчаянно захотелось найти способ сохранить мир в нашей семье, поэтому я подавил свой дискомфорт и начал на цыпочках пробираться через наш брак, стараясь не спровоцировать следующий взрыв.

— Все браки проходят через трудные периоды, — рассудил я. — Мы пройдём через это.

Я также начал искать способ вернуть её. Я приносил ей цветы и небольшие подарки; я брался за работу по дому, которая облегчала её обязанности; я делал ей длинные массажи ног и спины, когда она возвращалась домой усталая после деловых поездок. Я хватался за соломинку, но ничего не получалось.

Неудивительно, что эти изменения проявились и в спальне. Как это обычно бывает, отцовство сказалось на частоте наших занятий любовью. Любой, кто говорит, что отцовство не повредило их сексуальной жизни, — лжец. Но теперь частые поздние часы Джулии и ночные поездки привели этот медленный поезд к фактической остановке. Она всегда слишком уставала от работы допоздна, или у неё был большой день впереди, или ей нужно было успеть на ранний рейс на следующее утро. Наша сексуальная жизнь не умерла, но она определённо была на издыхании.

Наше отсутствие близости и её очевидное недовольство мной начали провоцировать паранойю. Я начал сомневаться, не изменяет ли она мне. Когда она уезжала из города, я начинал осматривать её ящик с бельем, чтобы проверить, не берёт ли она с собой сексуальное нижнее бельё и ночные рубашки. Когда она задерживалась на работе допоздна, я начинал звонить по безобидным вопросам, просто чтобы убедиться, что она действительно в офисе. Ни одна из этих слабых попыток не обнаружила никаких доказательств, но моё чувство беспокойства продолжало расти.

Я оказался в том подвешенном состоянии, в котором находятся многие мужья: подозрительные к своим супругам, но не имеющие ничего конкретного, чтобы действовать, недовольные своими обстоятельствами, но не желающие противостоять из-за страха спровоцировать разрыв, которого они так хотят избежать.

И, честно