Dragon Age II. Разбитое зеркало

Серый Страж в бессрочном отпуске, и на вахту заступает Хоук.

— И это всё, что ты можешь мне предложить?!

— Сэра Хоук!..

— Ты не видишь красоты рисунка? Сложности узора? Или твои глаза не узнают работу подлинного мастера?!

— Но, сэра Хоук...

— При мне человек был убит ради вещи куда менее ценной, чем даже один из них!

— Сэра Хоук, — чуть не рыдая взмолился съёжившийся за прилавком торговец, над которым, вращая глазами, нависал выходец из Лотеринга, — сейчас нет спроса! Если бы... Если бы вы могли добавить что-нибудь более ходовое...

Ферелденец выпрямился, опёршись ладонями о прилавок и не сводя с хозяина лавки тяжёлого взгляда.

— Варрик! — коротко бросил он.

Из-под груды траченных молью ковров послышалось неразборчивое хмыканье, быстро перешедшее в кашель. Из зазора между двумя ткаческими изделиями вылетели несколько вороньих перьев и, кружась в воздухе, осели на пол. Вслед за ними из того же зазора показалась короткая мускулистая рука, увенчанная мощным гномьим кулаком. Разжавшись, кулак явил миру несколько кораллов и осколок какого-то полудрагоценного камня.

Торговец открыл было рот, но, наткнувшись на прямой взгляд клиента, сглотнул и поспешно закивал. Кошелёк с монетами — довольно тощий, впрочем — перекочевал из рук в руки.

— Благодарю тебя, добрый человек, — неожиданно любезно и без всякого намёка на прежнее раздражение промолвил Хоук, присовокупив к словам вежливый полукпоклон. — Пусть твои дороги будут добры к тебе, и всякий день приносит по воле Создателя новые блага.

Варрик, не без труда выбравшийся из-под только что сбытого товара, мрачно взглянул на спутника, и тот, покончив с прощаниями, поспешил наружу.

Хоук не знал, что было не так с его коммуникативными навыками. Видит Создатель, практически во всяком разговоре — даже если тот начинался как попытка просто, содержательно и без эмоций пообщаться — он с первых же слов сбивался на какие-то гуманистические тирады, способные своей патетикой заткнуть за пояс церковную проповедь, либо начинал хамить собеседнику, орать на него и угрожать физической расправой. Порой, впрочем, он чувствовал в себе способность отпустить солёную шуточку, но тягаться на этом поприще с Варриком было совершенно бесперспективно, так что репутации весельчака ферелденец не приобрёл. Втайне Хоук отчаянно завидовал Аришоку — рогатому детине, не в пример ему, всегда удавалось говорить спокойно и доносить свои мысли без лишней экспрессии.

— Нет, серьёзно, — заявил гном, отряхивая рукава свей кожаной куртки. — Ты добыл сокровища, веками пролежавшие под землёй, купил себе роскошный особняк в Верхнем городе, ворочаешь деньгами, которых большинство в жизни не видало — какого чёрта мы продолжаем таскать на продажу рваные шарфы и птичьи перья? Перья, тьфу! — поперхнулся он, сплёвывая на мостовую комок чёрного птичьего пуха.

— Я... не знаю, — пожал плечами искренне озадаченный Хоук. — Мне просто кажется неправильным столько времени копаться в куче щебня и не взять оттуда совсем ничего.

Варрик осуждающе воззрился на спутника снизу вверх, покачал головой и, махнув рукой, направился в сторону «Висельника». Хоук, посмотрев ему вслед, развёл руками и двинулся к собственному дому.

* * *

Хоук окинул взглядом снятые