Dragon Age II. Разбитое зеркало

преданность, предлагающая себя всю, немедленно и без остатка. Напряжённое, мучительное и в то же время какое-то детское восхищение моментом самого сильного в жизни чувства. И за всем этим — оттеснённый вглубь, но готовый вот-вот сковать подавляющим ужасом — страх быть отвергнутой.

Тонкое кольцо рук вокруг его шеи начало слабеть, поцелуй — замирать на его губах. Трепещущее худенькое тело готово было отстраниться, когда обхватившие его сильные руки нежно, но крепко прижали девушку к широкой груди, а мужские губы уверенно и горячо ответили девичьим.

Мерриль, зажмурившаяся ещё в тот момент, когда она бросилась Хоуку на шею, распахнула глаза. Взор, встретивший её взгляд, был мягким, спокойным и бесконечно родным. Оторвавшись, наконец, от уст любимого, эльфийка улыбнулась, едва подавив желание рассмеяться, крепко сжала его мозолистые пальцы своей узкой ладошкой и, отстранившись от ферелденца, повлекла его за собой.

Возможно, поместье Хоуков было куда дружелюбнее для ориентирующихся, чем запутанные улочки Киркуолла; а может, Мерриль, не в пример своим первым дням в городе, уже научилась легко находить нужный путь. Так или иначе, обошлось без блужданий — первая же распахнутая ею дверь действительно вела в спальню. Хоук так и не понял, как ей удалось настолько уверенно перемещаться спиной вперёд (ведь повернуться значило бы перестать покрывать его лицо торопливыми неразборчивыми поцелуями!) и особенно — не опрокинуться, наткнувшись на стоящую сзади кровать, а легко на неё опуститься и откинуться назад. Возможно, помогла эльфийская грация. Женские руки, сжимающие его ладони и притягивающие к себе, никуда не делись, но и без их вмешательства Хоук не замедлил бы опуститься на ложе вслед за возлюбленной и, откинув растрёпанные чёрные волосы, прислониться своим лбом ко лбу Мерриль за секунду до того, как их губы снова встретились.

Одними только поцелуями, впрочем, двое не ограничивались. Руки, то переплетаясь, то расходясь, пылко исследовали оказавшиеся в их распоряжении тела. В своих блужданиях они всё чаще наталкивались на какие-то досадные куски ткани, сильнее и сильнее мешающие вплотную приблизиться друг к другу. Окончательно эта мысль оформилась у Хоука и Мерриль одновременно. Он перевернулся на спину, дёргая пальцами завязки на рубашке и извиваясь, словно одновременно пытаясь распустить шнуровку на груди и выскользнуть из одежды так. Она провела ладонью по его бедру, поднялась с кровати, расстегнула поясной ремень, стянула чулки, а затем потянулась руками к застёжкам своего одеяния.

Шорох упавшей на пол ткани заставил Хоука отвлечься от почти выигранной схватки с собственной одеждой — да так и застыть с руками всё ещё в рукавах стянутой через голову рубашки. Конечно, он знал, что фигура Мерриль даст фору многим признанным красавицам Киркуолла — в окружении местных эталонов привлекательности, совершенно одинаковым образом отклянчивающих задницу и выпячивающих грудь, она смотрелась как лебедь среди кур — но до сих пор он не мог оценить её сложения в полной мере. И, видит Создатель, ожидание того стоило! Крупная для её точёной фигурки, но вообще небольшая грудь, плоский живот, осиная талия и стройные бёдра,