Блуждающие огни. Часть 1

защититься ей было нечем.

— Отпустишь ее, когда я уйду. Пусть приведет себя в порядок, и доставь мне ее в клуб к одиннадцати.

— Я не хочу! Я буду кричать! Ты сволочь и моральный урод! Мерзкая тварь!

— Именно таких ты всегда и предпочитала. Кстати, надеюсь, ты не рассчитываешь, что я всегда буду с тобой столь снисходителен, — беспристрастно бросил он ей через плечо и добавил в сторону держащего ее охранника, — Рот ей заткни.

Автомобиль притормозил у здания Гранд-Опера, и молодой человек с этими словами покинул автомобиль в сопровождении своей дамы и телохранителя. Вика, вдруг ожив и набравшись изрядного запаса злости, к тому моменту начала яростно отбиваться и закричала бы, если бы широкая мужская ладонь не пережала ей рот, превратив ее вопли в беспомощное мычание. Собственное бессилие бесило ее, унижение придавало сил, но борьба была не равной, хотя укусить и исцарапать охранника ей, вроде бы, удалось. Тем не менее, когда она осталась в роскошном, сонно мерцающем салоне со своим надсмотрщиком наедине, воля ее опять иссякла, к тому же она почувствовала, наконец, боль, потому что первый шок у нее прошел. Она обнаружила себя стоящей на коленях на полу и уткнутой лицом в сидение с выкрученной за спину рукой и с зажатым ртом. Она затихла, пытаясь унять дыхание. Грубая горячая мужская рука отпустила ее рот, все еще удерживая руку.

— Я убью его... убью его... убью его... — остервенело бормотала она и глотала слезы, с омерзением чувствуя, как по бедрам стекает что-то теплое.

Когда дыхание Вики сровнялось, ее тюремщик ослабил захват.

— Чем больше будешь ерепениться, тем больше проблем будешь иметь, — равнодушно заметил он, пробуя пальцами кровавую царапину на щеке.

— Пошел ты! — злобно рявкнула она, вырвалась, наконец, кое-как встала и пробралась в противоположный конец автомобиля, забравшись там в угол у окна. Ее взгляд упал на собственные беспощадно изорванные на коленях чулки. В ее душе зажглась ненависть — она поднималась откуда-то из глубины груди, сдавливала горло, неистово пульсировала в висках.

«Я убью этого мудака! Убью!» — смаковала она в мыслях кровожадный призыв собственного уязвленного самолюбия, — «Кто бы он ни был. Я упеку его за решетку! Но... два месяца! Он сказал, что это будет длиться два месяца...»

На некоторое время Вика впала в прострацию, сжавшись как пружина и уставившись невидящим взглядом в проносящийся за толстым тонированным стеклом размытый ее собственными слезами ночной город. Затем она вдруг встрепенулась.

— Подай мне эту вашу макулатуру, — холодно бросила девушка приказным тоном телохранителю со шрамом. Он, кажется, не ожидал такого обращения в свой адрес, но не ослушался. Полистав договор, Вика поняла, что просто не в состоянии сосредоточиться на юридическом тексте, да и содержание его пугало ее настолько, что разум просто давал сбой. Нужно было успокоиться, прийти в себя, все выяснить... Она открыла журнал, нервно перебрала слегка дрожащими пальцами измявшиеся страницы, пока не наткнулась на свое фото и крупный заголовок: «Скандально известная фотомодель