Еврейское счастье

объегорила, как последнего парчука!».

Однако вскоре подъехал ролс-ройс марки москвич и дама в шляпке загрузилась в него. И под сизый дым скрылась в неизвестном направлении. Зато освободившаяся перспектива открыла мне прелестный вид на блондинистую особу, которую заслоняла своей кормой бомбочка.

Ножки у Снежаны, свет, Давыдовны были, как у курочки, попка словно наливной персик. Остальное подслеповатый Юрчик разглядел приблизившись к предмету свиданьканья. Предмет подала ручку для зачмокивания, склонив при этом свою кудревастую головку набок. Выглядело это так эротично, что моя рука самопроизвольно потянулась к ширинке.

— Ну не здесь же?! — нахмурила бровки и губки моя новоявленная пассия, заметив поползновения мужчины.

В моей квартире пахло водкой и хреном. Я, находясь в сильном волнении перед предстоящей стрелкой, умудрился расхвостать вдрызг бутылку Посольской с хреном, рецепта с СТ — для придания ей особых вкусовых качеств.

— Ах как романтично! — задвигала своим носиком Снежана вверх-вниз, справа-налево и наискосок.
Скинув туфельки, она прошествовала на кухню.

— Сааало! — раздался оттуда божественный голосок, — ради этого стоит жить!

Огурцы были в меру солёными, водка не сильно горькой, сало не страдало избытком чеснока. Заев это дело чёрным хлебом, мы стали целоваться и обниматься. Грудки у Снежаны, сокрытые под тонкой шелковистой материей её платьюшка, не были покрыты предметом дамского туалета. От них исходило божественное тепло и запах наливных лугов и пшеничных полей.

Мне очень захотелось на них взглянуть и ощутить в своих ладонях их гладкость, чувственность и девичью непорочность.

— Почему же, нет? — вновь с придыханием сказала Снежана, — за чем же дело встало?

И мы рука об руку прошли в святую святых моей скромной обители — спальню.

Евреичка была скромняжка ещё та! Попросив меня отвернуться, пока она раздевается и принимает позу, приличествующую случаю, она даже чутка порозовела.

«Делать нечего, у каждого свои тараканы. Я своими тоже делиться ни с кем не собираюсь», — думал я, отвернувшись к стенке.

— Я готова! — вскоре сообщила моя будущая любовница.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Арнольдовичу представилось ужасающее зрелище. Пизда у его пассии была поперёк!! С обоих сторон поперечной щели кустились треугольники волос. Сказать, что я был в ахуе, опиздинении, чуть умом не тронулся — не сказать ничего!

Вероятно, выражение моего лица было не краше, чем на похоронах, потому что Снежка дико расхохоталась, заколотив при этом своими симпатичными ножками по покрывалу:

— Ой ни магу! Ха-ха-ха-хи-хи-хо-хо, — дико вопила шлимазловатая артистка не погорелого театра, — купился!

Просмеявшись, она взяла заранее приготовленную мокрую губку и в два движения стёрла поперечную пизду, нарисованную тёмной краской и закрашенные телесным цветом половые губки. Я тут же принялся целовать её сладкую пиздёнку (краска была кулинарная для тортов) восхищаясь её остроумию. Она же ухватилась за мой эротический хуй и постаралась ласковыми поглаживаниями и тёплыми рукопожатиями его основания, заставить покраснеть моего боевого друга от удовольствия и воспрянуть ввысь, как красное знамя на параде. Осознав, что это не грубая мужская длань его хозяина, а сладкие женские ручки, мой сотоварищ по счастью перевыполнил план аж на двести процентов. 

---

Случай, Странности, Юмористические

---

Вернуться назад