Хромой барин. Возвращение

путь подходит к концу. Признаться честно, дорога сильно утомила меня, да и не совсем зажившая рана, постоянно напоминала о себе.

И вот, вдоль дороги замелькали знакомые поля, и перелески, вот и неширокая речка с деревянным мостом. Именно по этому мосту подпрыгивая на неровном настиле, тряслась коляска, увозившая меня в Большой мир. Шестнадцать лет назад.

Версты через две с тракта должен быть съезд на проселок, ведущий к усадьбе, я почти уже дома.

И вот, наконец, показалась сама усадьба. Дворовые издали увидели приближающейся экипаж, и когда тарантас медленно подкатил к парадному входу, вся дворня собралась у высоких ступеней.

Я выбрался из возка, и осмотрел встречающих меня.

Да, за шестнадцать лет многое изменилось, меня окружали сплошь незнакомые лица, лишь Прохор, седой как лунь, подслеповато щурился на меня.

«Прохор, неужто не признал воспитанника?»

«Барин. Михайла Аристархович. Вернулся. Радость то, какая. Уж и не чаял увидеть Вас. Услыхал видать Господь мои молитвы. Теперь и помереть спокойно могу.»

Старик сделал ко мне несколько неверных шагов, и намерился было, поклонится в пояс, но я схватил его за плечи и крепко обнял.

«Михаил Аристархович, не дождался батюшка то, Аристарх Харитонович. Ну да, на все воля Божья. А мне вот, радость то какая выпала. Возмужали то как. А я ведь Вас, мальчонкой совсем помню. Да, что это я. Совсем старый из ума выжил. Вы же с дороги. Притомились, небось. В дом проходите. Не извольте беспокоится, все сберегли. Все сохранили, как при батюшке Вашем, Аристархе Харитоновиче, царствие ему небесное. «Затем обернулся к остальной дворне.

«Чаво рты то пораззявили. Барина встречайте, Михаила Аристарховича. БАРИН ВЕРНУЛСЯ.»

Дворовые поклонились поясно, и я стал всматриваться в лица тех, с кем мне предстояло прожить жизнь.

Прохор принялся знакомить меня с дворней.

«Настасья, Ключница. Покойный Аристарх Харитонович ей хозяйство вести велели. «Высокая статная женщина, лет этак тридцати с лишним. Густые, темно-русые волосы сплетены в толстую косу, уложенную вокруг головы, подобно короне... Серо-зеленые глаза смотрели настороженно с опаскою, она еще не знает, чего ожидать от нового хозяина. Одета в европейское платье, правда чувствуется, что корсета под ним нет. Настасья свободно дышит высокой грудью.

«Трофим, кучер. «Здоровенный мужик, до самых глаз заросший, кустистой, черной как смоль бородой, одет в домотканую рубаху, коричневый, потрепанный армяк, широченные черные шаровары, и поношенные сапоги, большие, мозолистые ладони мнут, старый войлочный колпак с отворотом. За пояс заткнута казачья ногайка, а из-за голенища сапога, торчит истертая, деревянная рукоять ножа. Наряди его в черкеску, бурку и папаху, повесь на наборный пояс кинжал, натуральный абрек получится. И что самое забавное, в дорожных кофрах, все это у меня есть.

«Ероха, конюхом тут, ну и по хозяйству. «Невысокий мужичонка с жиденькой бороденкой, и бегающими. преданно смотрящими на меня, водянистыми глазками, производил впечатление законченного прохиндея. Ну что же, такие проходимцы в хозяйстве весьма полезны, ежели в узде их держать крепко.

В роте у меня был такой, достать мог, все что угодно, ценнейший человек был, особливо