Нарвал. Глава 7 (отрывок из произведения)

тень в душе после такого отказа поселяется неизбежно. А потому я предпочитаю просто не проводить таких проверок — к чему? Всё равно мои отношения, если я, конечно, ничего не забыла, не длились дольше трёх месяцев. Кстати! Вот именно, что не помню. А ведь вполне может быть, что я замужем... Эта мысль так неожиданна, что я даже замираю на несколько секунд, лихорадочно сканируя архивы своей памяти в поисках хотя бы намёка на ответ. Да нет, пусто. Последние несколько часов, начиная с прибытия на базу, я помню прекрасно, не думаю, что ни разу не подумала бы о важном для меня человеке, отправляясь в самоубийственную миссию. И понимание это приносит облегчение. Что странно, кстати. Потому что дело не в чувстве вины...

Я отвечаю на поцелуй, теперь — без той жадности, что ещё недавно заставляла впиваться в губы. Мой первый голод утолён, время смаковать удовольствие, а не отхватывать его кусками. А ведь Эрик больше ни разу не отстранил меня, как в первый раз. Я поняла это только сейчас. Если вспомнить, было несколько моментов, когда он будто зависал, прислушиааясь к себе, как это делаю я, обнаруживая очередную дыру в моей голове. Но не более того. Это моя заслуга? Что это — доверие, или же его тоже перекроил гипер? Хочется, чтобы верным оказался именно первый вариант...

Ноги, как ни странно, держат, хоть и не особо надёжно, но я всё равно обнимаю парня за шею, пробираюсь пальцами в его влажные спутанные волосы, почёсываю его голову подушечками пальцев, как ласкала бы большого рыжего кота, того самого, воспоминания о котором живут теперь в моей голове. Я улыбаюсь в губы Эрика — если это воспоминание и украденное, мне с ним уютно.

— У тебя был кот? — спрашиваю шёпотом, — Большущий такой, рыжий, как ты. И ухо порвано, вот здесь, — касаюсь левого уха парня ближе к кончику, провожу пальцами по кромке, а потом, вздохнув с сожалением, отстраняюсь.

Нужно хотя бы принести комбинезоны, Эриков так ещё б и вывернуть, чтоб просох, забрать из ванной шлем и фонарь. Теперь, когда застилающая сознание пелена похоти несколько схлынула, ко мне понемногу возвращается способность хоть что-то соображать.

— Я сейчас вернусь, — говорю я Эрику, делая шаг назад.

И слышу странный хруст под пяткой.

В первый момент я думаю, что наступила на его деку, и меня накрывает такой паникой, что аж дыхание перехватывает. Развернувшись на другой ноге, я отдёргиваюсь так резко, что едва не падаю, глядя на пол, на какой-то бесформенный комок не пойми чего, но, что бы оно ни было, это точно не любимая игрушка Эрика. Выдох. Пятке холодно и мокро, я наклоняюсь, трогаю её пальцами, чувствуя под ними холодную влагу, подношу пальцы к лучу света, струящегося из двери ванной комнаты — и вижу кровь. Что за чёрт... Если я порезалась — почему мне не больно, и почему кровь не тёплая?

— Стой, не двигайся, — это Эрику. Глядя под ноги, я