Любите своих жён, с которыми развелись...

часа. Это получается, вроде как до Иркутска долетел в самолёте. Курить запрещено категорически на всё время полёта. А я человек соблюдающий законы и предписания.

Людка буквально вырвала из моих рук банку «Клинского» и жадно припала к ней.
— Ты чего творишь? Нам же еще ехать, баллоны газом заправлять!
— Сегодня уже никуда не поедем...
Не поедем, ну и не поедем, мне-то что — впереди два дня. Я обвешался сумками, сумочками, пакетами, корзинками, как новогодняя елка игрушками и стал перемещать этот груз из машины на дачу. А надо еще было перенести потом дрова ближе к дому, сложенные у ворот...
— Саш, ну их... На завтра оставь, — супруга бывшая уже скинула свой пижонистый водительский наряд, стояла в чем — то среднем, между сарафаном и халатом.

— Рюмочку выпьешь?
Хотел, было сказать, что и стаканчик вместо рюмочки хорош бы был бы, но прикусил язык: а ну как за алкоголика примет?
Мы чокнулись, ни за что. Но перед этим — или мне показалось? — из Людкиных глаз выпрыгнули черти...
Водка быстро всё успокоила и всё расставила по местам... Хотя не совсем всё.
— Люд, а чего ты Джету перешла? — с чего мой язык повёл меня не в ту сторону? Может, просто слов для разговора сразу не нашёл что сказать, ну и ляпнул первое, что под язык подвернулось? — Хундай Гетц неплохой же был..

Пауза немножко затянулась. Людка замялась
— Я давно «автомат» хотела. Коробку... — она словно ждала моего вопроса, хотя и задержалась с ответом. При этом говорила нетвердо, сказывались усталость: за рулем больше четырех часов, постоянное напряжение в пробках. Плюс выпила. Да и время уже было позднее.

— Дорого...
— Конечно, дорого... Если бы мне Гурген не помог, видела бы я эту Джетту... — тут она прикусила язык...
Правильно, в общем-то, прикусила.
Я ничего не стал говорить. Понятно всё и так. Без лишних слов. Я поставил рюмку на стол беседки и пошел к «келье» — так мы называли пристройку-одноэтажку к даче.
Сколько я выкурил сигарет после этого и соответственно просидел на ступеньке — не знаю. Не помню. Ловил себя на мысли — ревную. И не просто ревную. Рвёт меня изнутри всё. За годы, прожитые вместе, когда оставались наедине, мы многое, что позволяли... В смысле физического общения. И вдруг — Гурген! Стоило мне только представить, что на моём месте не я а какой-то там Гурген. И делает с Людмилой всё, что я в свое время... Хотя бы всё — тоже всё, что было у нас... А может быть он, зараза кавказская, ещё и импровизирует!

Я скрипнул зубами.
Я резко встал со ступеньки, сломав сигареты в пачке..
Умом понимал, что если сам не монах, и в доме проходной двор из приходящих дам, то какие у меня могут быть претензии к супруге?... Тем более, бывшей супруге? Но внутри всё кипело и шкворчало.
... Шею обняли такие знакомые руки, в спину уперлись — вдавили такие знакомые груди — я не заметил, как Людмила подошла сзади.
— Дураком был, дураком и остался, — Людка навалилась