Фикус

привыкших чуть щуриться на ярком солнце.

— Виталий, — представился гость. — Рад знакомству. Могу я войти?

— На... Надя, — отчего-то смутилась она, пропуская его в квартиру.

Уверенно пройдя в прихожую, Виталий разулся, повесил на вешалку легкую замшевую куртку и деловито обернулся к ней:

— И где же Ваш фикус?

— На кухне, — ответила Надя, отчего-то ощущая странное смятение. Виталий явился к ней, точно врач по вызову; предложить ему тапочки язык не повернулся.

Он внимательно осмотрел растение — оценил состояние листьев, проверил почву, растерев несколько комочков грунта между пальцами. Точно пациента обследовал. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, обхватив себя одной рукой за талию, а второй зачем-то придерживая на груди ворот домашней кофточки, и неотрывно наблюдала за ним. Какие же у него все-таки красивые руки — аристократично точеные и в тоже время сильные; под загорелой кожей рельефно проступал рисунок вен, оплетавших упругие мышцы.

— У Вас есть чем пол застелить? — спросил он.

— Что? — моргнула она, внезапно выдернутая из потока мыслей.

— Нужна большая клеенка, или газеты, чтобы застелить пол, — пояснил Виталий. — Думаю, что Вашему фикусу необходимо грунт поменять. Вы тут пока все лишнее уберите, а я к машине спущусь, принесу необходимое.

— Да, хорошо, — кивнула она, чувствуя, как нагреваются уши. Блин, как школьница, ей-богу!

К тому моменту, когда он вернулся, груженый пакетами и инвентарем, Надежда успела отыскать в кладовке дежурную «ремонтную» клеенку и расстелила ее на полу в кухне.

— То, что надо, — одобрил Виталий и протянул ей пару хлопчатобумажных хозяйственных перчаток: — Вот, надевайте, будете помогать.

Он принес пакеты с грунтом, песком, керамзитовым дренажом, какие-то ампулы с неизвестными ей препаратами, пульвелизатор и целый набор лопаток и совочков. Она тайком полюбовалась, как он закатывал рукава рубашки, обнажая руки до локтя. Вместе они взялись за работу.

Надя придерживала растение, пока Виталий извлекал его из кадки. Он аккуратно освободил корни от грунта, какую-то часть подрезал, потом развел водой препарат из ампулы, обильно сбрызнул им из пульвелизатора корневую систему и стенки кадки. Она наблюдала, как он выкладывает на дно слой дренажа, смешивает грунт с песком. Вместе они вернули фикус обратно в кадку, обложили корни новой хорошей почвой. Она с энтузиазмом помогала уплотнять грунт вокруг ствола, и ей казалось, что так и должно быть — что не было двух браков, вереницы ненужных знакомств, а были только он, она, и этот фикус. В какой-то момент его пальцы на автомате легли поверх ее рук, вдавив в упругую торфяную подушку:

— Ох, прости, — спохватился он.

— Нет, ничего, — вспыхнула Надежда, чувствуя, как сквозь плотный хлопок перчаток, в тело ворвалось нечто, прокатилось волной, будто кипятком ошпарив вены. И то, что произошло после, казалось столь же естественным и закономерным, что не случись оно — и мир бы опрокинулся, канув в небытие.

Виталий потянулся к ней, она подалась навстречу, с трепетом в сердце принимая его поцелуй, — уверенный, опаляющий и так сладко пьянящий, что стены кухни поплыли перед глазами. Не прерываясь, он стянул перчатки