Почти по Толстому: отрочество

что она сосёт. Я боялся пошевелиться и даже вздохнуть. Мой член так набух, как будто кровь со всего организма влилась в него. Я потерял счёт времени, но думаю, что на самом деле это продолжалось недолго. Физик заработал бёдрами, как будто пытался забить член в голову вафлистки, издав приглушенный рык, затих. В этот момент я сжал через ткань штанов свой хер и этого оказалось достаточно, чтобы кончить. Я чувствовал, как горячая сперма выплёскивалась из меня и, пропитав трусы, стала стекать по ногам. Никогда до этого я не испытывал подобного.

С этого момента Ирина Семёновна стала для меня идеей фикс. Я неожидано осознал, что она не старая строгая училка, а красивая сексуальная женщина. Во время урока я смотрел на её правильные припухшие губы и представлял, как они сжимаются вокруг моего елдака, как я вынимаю его и заливаю спермой её лицо. Я мечтал, как расстегну на ней дурацкий твидовый пиджак и начну сосать огромные плоские соски, а затем засуну член между сисек и буду надрачивать ими головку. Когда она указывала мне на ошибку в тетради своим наманекюренным пальчиком, я фантазировал, как она сжимает ладонью мой хуй и ласкает его. Её тонкие лодыжки в отвратительных советских колготках сводили меня с ума. Одним словом, я помешался на своей учительнице, но это не была платоническая любовь. Это можно назвать безумным животным чувством страсти, реализовать которое я не мог, и от которого срочно нужно лекарство.

Брат мой, попавший в последнюю волну афганского призыва, вернувшись домой, сильно запил. По будням он часто возвращался домой заполночь и падал без памяти в коридоре. А по выходным, когда родители уезжали на дачу, устраивал попойки дома. Дешевый спирт «Рояль» лился рекой. Понаблюдав несколько вечеринок, я старался максимально избегать их, проводя время у друзей или бесцельно шатаясь по улицам. Однажды я вернулся домой часов в десять, когда все уже разошлись. Перемыл посуду, навёл небольшой порядок и уселся почитать. Уезжая на дачу, отец всегда запирал свой кабинет, оставляя нам две смежные комнаты. Брательник жил в дальней, а я ютился на диване в проходной, служившей одновременно и залом для торжеств. Итак, я читал сцену секса из «Жерминаль» и чувствовал, как у меня встаёт член, когда услышал, как открывается дверь комнаты. Обернувшись, я увидел женщину, выскользнувшую из братовой комнаты в туалет. Она не закрыла за собой двери, и я слышал, как в глубине квартиры мощно журчала её струя. Через минуту она вернулась обратно, увидела меня, остановилась, задумалась и присела рядом. Двадцатилетняя бабёнка с обесцвеченными гидроперитом волосами, вьющимися мелкими колечками. Завернувшись в братову рубашку и поджав под себя ногу, она начала разговор. Сбивчивая речь свидетельствовала о её сильном опьянении.

— Вот, нажралась, как свинья: хрю-хрю, — и она грубо засмеялась, — но я вообще-то не пью. А ты кто?

— Я Иван, брат Петра и я здесь живу, — ответил я категорично, в надежде